Все свидетельства обвинения были представлены. Защитник произнес искусно составленную и убедительную речь, главным образом подчеркивая отсутствие доказательств вины сэра Фрэнсиса Ливайсона, равно как и свидетельств того, что эта трагедия не была чистой случайностью. Заряженное ружье, прислоненное к стене в маленькой комнате, представляло большую опасность. На основании всего вышеизложенного он обратился к присяжным с просьбой не осуждать поспешно его подзащитного, а дать хоть какой-то шанс. Адвокат заметил, что не станет вызывать свидетелей даже для того, чтобы просто охарактеризовать сэра Фрэнсиса. Это заявление весьма позабавило всех присутствующих; лишь судья остался по-прежнему серьезным.
Наконец, судья подвел итог, разумеется, не в пользу обвиняемого, а «решительно против», как выразились некоторые из присутствующих. Его светлость с осуждением отозвался об Отуэе Бетеле и с сочувствием — о Ричарде Хэйре.
Присяжные удалились на совещание около четырех пополудни, и судья также покинул свое место.
Впрочем, не прошло и четверти часа, как все вернулись в зал. Его светлость занял свое место, а обвиняемый — свое, на скамье подсудимых. Он был белым, словно мрамор, и в нервном возбуждении все время отбрасывал назад волосы тем самым движением, которое столько раз упоминалось в нашем повествовании.
— Каким будет ваше решение, господа присяжные; «виновен» или «невиновен»?
— «Виновен».
В зале воцарилась мертвая тишина; обвиняемый судорожно глотнул воздух ртом.
— Однако, — добавил старший из присяжных, — мы рекомендуем помиловать его.
— На каком основании? — осведомился судья.
— Поскольку мы, милорд, полагаем, что это убийство не было спланировано заранее, а произошло в результате ссоры.
Судья помолчал; а затем извлек какой-то черный предмет из кармана, скрытого в глубинах его необъятной мантии.
— Подсудимый! Можете ли вы представить какие-либо аргументы в пользу помилования?
Обвиняемый судорожно вцепился в ограждение скамьи подсудимых. Он вскинул голову, словно стряхивая малодушный страх, и его мрачно-бледное лицо побагровело.
— Только один, милорд. Присяжные порекомендовали вашей светлости не выносить смертный приговор, поскольку правильно поняли, как все произошло на самом деле. Да, я убил этого человека, Хэллиджона. Отпираться бесполезно: слишком убедительные свидетельства моей вины были представлены сегодня. Но это было сделано не по злому умыслу. Когда я оставил эту девушку, Эфи, и отправился в коттедж за своей шляпой, у меня и в мыслях не было кого-то убивать. В доме я наткнулся на ее отца, и это несчастье случилось в результате ссоры, которая произошла между нами. Милорд, это было непредумышленное убийство.