М-р Джиффин вылетел из-за прилавка, оставив на посту продавца, приросшего к месту от удивления. Что случилось? Чем он может помочь?
— Сделалось дурно… солнце так печет… слишком быстро шла… посидеть несколько минут! — отрывисто выговорила Эфи, ловя воздух, ртом.
М-р Джиффин бережно провел ее через магазин в свою комнату. Эфи краешком глаза мгновенно оценила удобство обстановки, и ей тут же подурнело. М-р Джиффин места себе не находил, ибо его дама принялась ловить воздух ртом и истерически рыдать.
— Вам здесь будет удобнее, чем в магазине. Простите, Бога ради, что привел Вас сюда, и согласитесь остаться хоть на несколько минут! Я не причиню Вам ни малейшего вреда, и никто в Вест-Линне ничего не узнает о Вашем визите. Я стану вот здесь, не приближаясь к Вам. Вот только открою обе двери и окно. А может быть, позвать служанку? Я сделаю все, что Вы пожелаете. Может быть, стаканчик вина?
Эфи отмахнулась от последнего предложения и принялась обмахивать себя веером, в то время как м-р Джиффин взирал на нее с почтительного расстояния. В конце концов, она успокоилась и пришла в себя. К ней постепенно возвращалось мужество, а вот м-р Джиффин утратил его окончательно и пролепетал несколько робких упреков.
Эфи рассмеялась.
— Ну что, здорово я это проделала? — воскликнула она. — Мне захотелось подшутить над Вами, и все получилось просто замечательно!
М-р Джиффин всплеснул руками.
— Так это была шутка? — переспросил он, дрожа от волнения и не ведая, находится ли он на грешной земле или уже переместился в рай. — Так Вы по-прежнему готовы позволить мне назвать Вас своей женой?
— Ну, конечно же, это была шутка, — ответила Эфи. — Какой же Вы простофиля, если сами не догадались! Когда молодые леди соглашаются выйти замуж, они не меняют своего решения чуть ли не накануне свадьбы!
— Ах, мисс Эфи! — несчастный просто разрыдался от восторга, схватил руку Эфи и покрыл ее поцелуями.
«Ну и осел же ты!» — подумала Эфи, впрочем, одарив жениха нежнейшей улыбкой.
Ричард Хэйр тем временем прошел к своей матери, сидевшей у окошка вместе с г-ном судьей, который нежился на ласковом солнце, сидя в инвалидной коляске. Последний приступ оказал большее влияние на разум м-ра Хэйра, нежели на его тело. В этот день его впервые вынесли в гостиную, однако надежд на восстановление умственных способностей оставалось немного. Он стал почти слабоумным, и, что самое удивительное, полностью утратил прежнее своеволие и упрямство, сделавшись послушным, словно дитя.
Ричард подошел к матери и поцеловал ее. Миссис Хэйр ласково взяла его руку и более не выпускала ее. С ней за эти дни произошла чудесная перемена: она снова выглядела молодой и счастливой.