– Ягодины, – механически поправила я.
– Да, именно! – вдруг отчаянно крикнул он. – Именно! Он несколько минут примерялся, хрипел… В детстве это было страшно. Я ждал этих трех ударов – и всегда думал, что виноват, что плохой, что получаю за дело. Но когда я все понял, стало еще и противно. И когда я сказал «нет» и дал понять, что знаю его тайну, он озверел. Он был готов меня убить. Хорошо, что мама оказалась дома.
– Как ты с этим справлялся?
– Плохо. Я не мог уснуть, мне снились кошмары. А потом… потом стало еще хуже. Мой сосед – мы с ним в одной школе учились, он на год младше – однажды сказал мне, что мой отец… Не могу произнести… Мой сосед – гомосексуалист… И он сказал, что у него это было… Было с моим отцом… Это происходило как раз в то время, когда отец отправил меня работать к другу и не отпускал из дома за границу…
Мое сердце замерло. Вся картина, которую я строила до этого времени, оказалась совсем не такой, как я думала.
Вытирая слезы, Антон повернул ко мне голову и сказал:
– Я не мог выбрать путь. Потому что боялся за маму, за сестру. Потому что мне было стыдно. И я боялся встречаться с девушками. Я думал: вдруг я такой же, как мой отец.
Признаюсь, я была растеряна… Эта информация обрушилась на меня, как лавина. Все мои предположения были «в молоко». Антон был травмирован и был готов довериться мне. У нас оставалась только одна эта встреча. Только здесь и сейчас. И она уже длилась гораздо больше часа.
Были проговорены обиды и боль, обозначены ненависть и сильное желание, чтобы отец замечал его. Были и стыд за такого отца, и сочувствие к нему.
И были девушки, которые интересовали Антона, нравились ему, возбуждали его воображение. Из нашего разговора стало понятно, что у Антона все в порядке – и с ядерной половой, и с полоролевой идентичностью, и с выбором сексуального объекта… Наконец, были произнесены слова: «Я не такой, как мой отец. Я – гетеросексуал…»
И все же оставались боль и обида. И недоумение: как же поступить? Рассказать матери правду об отце – «убить» его в ее глазах. Не говорить – обрекать себя на то, что переживается им в одиночестве уже несколько лет… Непростой выбор, сдобренный ненавистью, печалью, переживанием вины.
Я спросила: какие истории приходят ему в голову, когда он пытается найти выход? Антон, невесело улыбнувшись, неожиданно ответил:
– Миф об Эдипе. Когда я искал себе психолога, читал Фрейда и его идеи об эдипальной стадии развития. Все размышлял: может, это у меня от конкуренции за мать?
– А что в этом мифе напоминает тебе твою ситуацию? Антон задумался.