Пара родителей находится в сложных, разрушительных отношениях; кто-то из них или оба не хотят ребенка; ребенок должен «спасти» распадающийся брак; ребенка родили, потому что «семьи без детей не бывает», «надо иметь двоих», «у всех есть дети» и т. п.
Уровень нескольких поколений. Прародительские и более ранние шаблоны взаимодействия в семье обеспечили образцы поведения в последующих поколениях, превратив типы отношений в сценарные стереотипы.
Ментальный мезальянс
Инга, симпатичная 24-летняя девушка, не могла принять решение о замужестве. Ее избранник Яромир был старше на 37 лет. Участницы группы были очень возмущены тем, что такой старик еще пытается ухаживать за юной девушкой. Однако Инга быстро прекратила все попытки обесценить ее мужчину, сказав, что речь идет о ее чувствах, которые довольно серьезны.
Я предложила Инге исследовать все ее страхи и сомнения, и она честно призналась, что боится остаться одна. Это было весьма необычно – она имела в виду не то, что он намного старше и может умереть, а то, что именно Яромир оставит ее из-за работы или еще по каким-то причинам. В ходе расспросов выяснилось, что они вместе уже шесть лет. Яромир – вдовец, у него взрослый сын, собственный бизнес. Инга знакома с его дружной семьей, родителями, сестрой. Они постоянно собираются на праздники, созваниваются, и Инге это очень нравится.
Они с Яромиром все эти годы живут вместе, он искренне ее любит. Ее история похожа на сказку: предложение руки и сердца в городе любви Париже, теплое отношение, забота… Но девушку что-то неизменно тревожило. Я предложила ей сделать небольшой экскурс в семейную историю. И вот что мы выяснили.
Инга – единственный ребенок в семье. Родители развелись, когда ей было семь лет (а они с Яромиром вместе уже шесть!). Мать давно пребывает в депрессии и не работает. С восьмилетнего возраста Ингу фактически воспитывали дедушка и бабушка. Они были преданными, заботливыми и полностью заменили ей родителей.
Я расспросила Ингу, когда у нее возникло чувство брошенное. Она ответила, что, по ее ощущению, оно было всегда. Я высказала предположение, что произошедшее в ее семье – развод родителей, уход отца, депрессия матери – привели к появлению этого чувства. Она кивнула, но чего-то явно не хватало. Я продолжила анализировать семейную историю, фокусируясь то на родительской, то на прародительской семье.
Самой стабильной и поддерживающей фигурой из всех был дедушка. Он искренне любил внучку и заботился о ней. Бабушка скорее была функциональной – готовила еду, убирала квартиру, стирала и гладила одежду. Я спросила Ингу, что она знает о детстве своей мамы. Выяснились интересные подробности. Дедушка и бабушка когда-то жили в Москве. Дедушка был главным инженером на крупном заводе и ездил по всему Советскому Союзу. Бабушка же была творческой натурой и работала на телевидении. Она уходила из дома в пять утра. Когда появилась маленькая дочь, им никто не помогал, а найти няню оказалось проблемой. Бабушка была не готова расстаться с любимым делом, поэтому двухмесячная девочка отправилась в круглосуточные ясли. Инга вспоминает, как бабушка с возмущением рассказывала: «Твоя мама все лето была на детской даче, но когда я приезжала, она то плакала, то не хотела со мной говорить». Я обсудила с Ингой ее чувства по поводу той маленькой девочки, которую родители отдали чужим людям, поговорила о ее одиночестве и покинутости. Щеки Инги вспыхнули: она сказала, что именно так чувствует себя всю жизнь.