— А потом? — спросил Леха.
— Что потом? — Алевтин взял с края скамейки чью-то горящую сигарету и выпустил длинную струю дыма к потолку. — Ночью Коля с ремонтниками заварил бак. Длинного поругали и оставили — не судить же за это…
— Чего же теперь, они в ремцехе?
— Пришли тяжелые бульдозеры, Колю, как опытного, пересадили на новую машину. У него с непривычки от вибрации кровь из ушей пошла, попросился в ремцех. За ним и Длинный заявление подал. А я еще раньше в школу устроился. Работа не пыльная, в тепле. Ты-то кем?
— Нормировщик.
— Как итээровец, ты меня понимаешь. В общем, если потребуется перед кем словечко замолвить — не стесняйся, приходи. Спорт, он, сам знаешь, сближает. Я вон себе пленки полиэтиленовой на теплицу устроил…
— Ясно, — сказа Леха.
Он посидел еще немного. По плану предстояло сходить в клуб за новым номером «Спортивных игр», а потом слушать радиорепортаж о матче «Спартака». Однако идти в пустую комнату общежития желание пропало. И здесь оставаться не хотелось. Как-то искоса на него вдруг посмотрел Длинный. Леха встал и назло ему прошел к окну.
Сквозь железную сетку виднелась распластавшаяся в бессилии изнуренная дорога. За дорогой возвышались сопки — будто сдвинувшиеся голые терриконы. Между бурой сопкой и сухой глинистой дорогой лепились друг к другу домишки. И все. Проруби окно в десять раз шире — в него ничего больше не увидишь. А перемытые за поселком пески и вовсе сливались в одно туманное пятно без цвета, начала и конца.
Стены в спортзале покрывала темная масляная краска. И хотя в окно еще струился дневной свет, здесь наступили сумерки.
Кроме Лехи, никто не скучал — оживленный разговор прыгал с рыбалки на охоту, с начальства на новые землесосы. Потом обсудили футбольное первенство района в прошлом году. Коля вспомнил футболистов прошлых лет — Шандыбу, Вову Сикушина, слева по краю Леди… Эх, игроки были, таких теперь в районе нет! Старики, вроде Коли И Пушкаря, неторопливо рассказывали, а молодежь молчала — слушала.
Незаметно разговор перешел на ребят, которые не смогли прибыть на тренировку. Они сейчас кто где — дежурят в ремцехе, стоят за гидромониторами, кто в бульдозере рычаги дергает. Не пошел бы ночью дождь — затопит полигоны, тогда общий аврал, как в прошлом месяце. Наконец Пушкарь встал и сказал:
— Ну, братцы, завтра с утра на смену… Спасибо, Коля.
Тут только все опомнились — в самом деле, засиделись. По одному поднимались, отряхивались, разминали ноги. Степа собрал мусор на газету, свернул ее и сунул в сумку. Объяснил:
— Выброшу по дороге. А то попадет этому, — показал на Алевтина.