Юля никогда до того не испытывала такого страха, как в тот вечер, у нее колотилось сердце, перехватывало дыхание. Вначале она испугалась оттого, что пойдут сплетни, мол, гуляла с парнем, а после заспешила изо всех сил потому, что вслед за ней спешил Микола. Возле ее хаты он схватил руку девушки, задержал в своей, и она невольно взглянула на него, высокого, тонкого, вихрастого.
— Пусти, — испуганно проговорила она и попыталась вырвать руку.
— Юлечка, постой немного со мной, — просил он, — ну одну минутку.
А у нее была только одна мысль — вырваться, уйти. Она чувствовала, что он неплохой человек, но стеснялась его, не могла и подумать о том, что можно его полюбить.
— Пусти, — снова попросила она и всхлипнула.
— Ну, не надо, — уступил он, — я ведь не хочу тебя обидеть и никому этого не позволю. Я, знаешь, за тебя… Как ни за кого другого, заступлюсь за тебя… — и отпустил ее руку.
Она, подгоняемая непонятным страхом, и минуты не задержалась тут, убежала в хату.
— Рано начала танцульками заниматься, девка. Видела в окно, как липла к какому–то высокому, — сердито сказала мать, встретив ее у порога, — уже хотела выйти и загнать в хату. Натанцуешься еще…
Сердитые слова матери усилили чувство отчуждения к парню, и Юля всячески старалась избегать встреч с Миколой; ей и в голову не могло прийти, что когда–нибудь она будет раскаиваться в этом.
…Осенью, когда Юля уже закончила десятилетку и не прошла по конкурсу в педагогический институт, она, подбитая на это Анькой, уехала с ней по вербовке на Север. Вскоре услышала (подруги написали), что Микола женился, взял из соседней деревни Любку, маленькую, не очень красивую, но хозяйственную девушку. Но Юлька тогда и не переживала по этому поводу, решила: женился, ну и пусть женится на здоровье, а ей еще рано выходить замуж.
Наутро мать рано вернулась из гостей — она купила сено, случайно попала на легковушку и съездила на ней к старшей дочке, немного погостила, принесла домой новость: Манька затяжелела четвертым ребенком. Ничего не писала об этом, стеснялась. И она и муж ждут только сына.
— Ты, дочка, помоложе, сходи к Солодухе, а то я устала. Попроси коня — съездим в Малышки за сеном. Скажи, что корма совсем нет, на один раз только осталось дать корове…
Солодуха и сейчас был бригадиром; Юля подумала, что надо сходить к ним еще и потому, что ее пригласила зайти Анька.
— И с подругой своей поговоришь, — сказала мать, — к нам она приходила?
— Приходила.
— Хвалилась?
— Еще как! Очень довольная.
Она немного приоделась, постояла перед зеркалом и вышла.