Юля дотащила его до кровати, раздела, сокрушенно думая: что это с ним случилось, почему он так пьет, что из всего этого выйдет; если он не хочет работать поблизости от дома, всегда быть с семьей, на ее глазах, надо его заставить.
Наутро он чувствовал себя плохо, ему было не до ее упреков — он искал, как бы и где поскорей «полечить» голову…
…Вот тогда она вскоре и поняла, что он не только часто выпивает, но и завел себе любовницу. Юля вначале не верила этому, только боялась, что так может быть, а потом собралась и съездила туда, где он работал, и увидела, что это так и есть…
Юля больше не ходила к Солодухе просить коня, об этом попросила мать. Она же и сообщила, что Анька, как сказал ее отец, собралась и в тот же вечер, когда Юля ходила к ней, последним автобусом уехала в город. Видимо, как поняла Наталья, она поссорилась с родителями и уехала в пылу ссоры.
…Юля сама съездила в далекое село, где работал Геннадий. Люди сказали ей, как звать ту женщину, как найти ее дом. Было стыдно, больно, но она решила съездить туда, сама все увидеть и услышать.
Деревня была, казалось, на краю света, Юля ехала туда и на попутных машинах, и на автобусе. Когда добралась до места, сразу расспросила, где работают шоферы, что стоят здесь на квартирах и возят к реке лес. От людей узнала, что шоферы сейчас далеко отсюда, они же показали, где живет та женщина.
Осторожно расспросила, кто она такая… Ей сказали, что года четыре тому назад у этой женщины умер муж, есть девочка, что сама она работает на почте, держит на квартире двух шоферов.
Юля отправилась на почту. Здание почты было небольшое, деревянное: в одном его конце был ларек, в другом — почта. В окно Юля увидела за столом не очень молодую, но еще и не пожилую женщину, в красной кофте с черными, уложенными вокруг головы косами. Она что–то писала. Лица женщины Юля хорошо не разглядела.
В коридоре, небольшом и темноватом, увешанном плакатами, рассказывающими о том, как следует писать адреса на конвертах и посылках, оформлять денежные переводы, стояли новые ящики для посылок, стол — видно, на нем раскладывали газеты и письма. На пробое, вбитом в косяк, висел замкнутый замок, а петля висела на втором пробое.
Юля, волнуясь, открыла дверь и вошла в помещение почты. Здесь находились две женщины — почтовый работник и старенькая бабулька, которая, как видно, отправляла посылку. И бабулька и работница почты удивленно оглянулись на нее, не знакомую им.
Юля заметила, что женщина, работавшая на почте, была не очень красивой, но и не неприятной с виду — полная, с круглым лицом, с широким, приплюснутым носом и карими глазами. Лицо ее было смуглым, его очень старили морщинки у глаз и возле губ, портила даже полнота — полнота не следящей за своей фигурой женщины. Шея ее также была полной, но не гладкой, а, наоборот, сильно морщинистой. Но в глазах, когда она взглянула, блеснуло какое–то оживление, молодая радость, и Юля, увидев этот счастливый блеск в глазах, совсем растерялась.