А, может, сейчас?…
Слева от него, одновременно с торжествующим ревом еще одного бугня, протиснувшегося среди смешения мебели и веревок, почти на грани слышимости, настроенное на катастрофу ухо волшебника уловило низкое шипение – будто воздух выходил из кузнечного меха. Волшебник молниеносно повернул голову на звук – и сердце, молотящее до сего момента как крестьянская артель в жатву перед грозой, замерло и пропустило такт. Ибо глаза встретились с другой парой глаз: спокойных, зеленых, с узким вертикальным зрачком.
К носу волшебника из приоткрытой сиреневой пасти, между двумя клыками длиной сантиметров пять, выметнулся раздвоенный черный язычок.
Студент закаменел.
Лучше бы был взрыв…
Сиреневая змея – бывшая паутина – бывшая веревка – приподнялась над своими неподвижными еще, но уже покрывающимися чешуёй товарками, примериваясь для броска. Справа от нее вознесла большую, квадратную, как сиденье табуретки, голову змея другая, рядом с ней зашевелилась третья…
– Кыш, гнусь! – поймавший студента монстр сердито махнул на готовую к атаке рептилию. – Гфффд поймать человек му…
Закончить он не успел: что ни говори, а реакция бугня с реакцией змеи сравнится еще не скоро.
Хватка сразу разжалась. Агафон, почуяв шанс, не стал тратить время на попытки встать на предательски неустойчивой – а теперь еще и ядовитой – поверхности, и ринулся к заветному финишу уже на четвереньках, с замирающим сердцем ощущая тут и там под ладонями не гладкую шелковистость канатов, но шершавую чешуйчатость змей.
– Человек мужик стоять! – прогремел за его спиной крик выбирающихся из завалов бугней, как будто они и впрямь рассчитывали, что услышав их призыв человек мужик, чувствующий себя больше всего сейчас человеком-котом, остановится, и даже развернется и пойдет им навстречу.
– Попасться! – раздался рык у него за спиной – совсем рядом, и новая цепкая лапа обрушилась на его плечо, роняя, переворачивая… Студиозус дернулся и взвыл отчаянно: ведь до вершины его мечтаний – до подоконника со всё еще веревочной лестницей – оставалось всего метра два!..
И тут, словно ангел мщения, из-за края окна поднялась человеческая фигура в прожженной рубахе. В руке ее сверкнул топор, свистнул стальной стрекозой у чародея над головой…
Захват бугня ослаб. Школяр, как нашкодивший кот, одним прыжком вскочил на подоконник. Не бросив ни единого взгляда во взорвавшуюся за его спиной дикими воплями комнату, он развернулся, вцепился в веревки, нащупывая ногами ближайшую табуретовую перекладину, и с ловкостью человека, первый раз спускающегося по веревочной лестнице, но очень хотящего жить, устремился вниз.