Джеффри смотрел на нее с тревогой. Не сошла ли она с ума? Девушка вскочила и положила свои маленькие руки на его плечи.
— Ну, большой капитан, — вскричала она, — не пугайтесь! Это только один из мотивов для рояля Реджи. До него я никогда не слышала таких песен. Он играет их и объясняет мне, что значит каждая нота; и потом играет все снова, и я могу видеть всю историю. Вот почему я и люблю его — иногда!
— Так, значит, вы любите его? — Джеффри трогательно добивался чего-нибудь, что он мог бы понять и схватить у этой ускользающей, неуловимой девушки.
— Я люблю его, — сказала Яэ, танцуя на краю обрыва, — и люблю вас, и люблю всякого мужчину, достойного любви.
Они вернулись к озеру в молчании. Проповедь Джеффри не состоялась. Эта девушка была совершенно вне круга его кодекса хорошего тона. Он мог бы с таким же успехом проповедовать вегетарианство леопарду. Но она привлекала его, как привлекала всех мужчин, если они не была так сухи, как Обри Лэкинг. Она была так изящна, так хрупка и так бесстрашна. Жизнь не дала ей удачи; и она взывала к рыцарским инстинктам мужчины с такой же силой, как и к его менее благородным страстям. Она так была похожа на мотылька, и сжигающая лампа жизни имела для нее такую фатальную притягательную силу.
Ветер дул прямо к берегу. В бухте Шобу-га-Хама было очень мелко. Как ни старался Джеффри, он не мог направить яхту в открытые воды озера.
— Мы на мели, — сказал Джеффри.
Под конец он должен был сойти в воду и брести в ней босыми ногами, таща лодку за собой, пока Яэ не сказала, что ватерлиния понизилась и лодка слушается руля.
Джеффри влез в лодку весь мокрый. Он отряхивался, как большая собака после купания.
— Реджи никогда не сделал бы это, — сказала Яэ со страстным восхищением, — он боялся бы простудиться.
Наконец они приехали к ступеням дачи. Оба были голодны.
— Я сейчас позабочусь о завтраке, большой капитан, — сказала Яэ, — Реджи не вернется.
— Почему вы знаете?
— Потому что я заметила, как Гвендолен Кэрнс прислушивалась вчера вечером, когда он говорил со мной через большую трубу. Она рассказала леди Цинтии, а это значит, что на следующий день у Реджи будет целая груда дел, чтобы он не мог проводить время со мной. Вы видите! О, как я ненавижу женщин!
После ланча все в Чузендзи отправляются спать. Пробуждаются около четырех часов, и тогда белые паруса, скользя, как лебеди, выплывают из зеленых бухт. Одни ищут встреч, другие избегают их. Одни плывут рядом вдоль озера по направлению ветра. Одни кокетничают друг с другом, подобно мотылькам, или же прячутся в одну из закрытых бухт, составляющих главную прелесть озера, там распаковываются корзины, появляются бутерброды и печенье, собирают сухие ветки для костра, и через час, а то и больше беспокойной суеты котелок наконец закипает.