Из всех японских мест для праздничных прогулок, говорит Реджи Форсит, Чузендзи самое аристократичное и самое приятное: это единственное место во всей Японии, где иностранцев действительно любят и уважают. Они здесь щедро тратят деньги, не сорят и не ссорятся. Тип охотника за женщинами, тянущего виски, навлекший на нас такую немилость в открытых портах, здесь неизвестен. Здесь горцы-туземцы — грубые и необразованные дикари, но они честны и прямодушны. Мы легко входим с ними в соглашение, как и с нашими крестьянами. На деревенской улице Чузендзи я видел, как молодой английский офицер посвящал в тайны крикета сыновей лодочников и плотовщиков.
В Чузендзи не бывает японских посетителей за исключением пилигримов, которые собираются к озеру во время сезона, чтобы подняться на святую гору Нантаи. Это туземцы, деревенские жители Японии, кому посчастливилось вытащить жребий в их местном клубе паломничества. Их можно сразу узнать по грязным белым платьям, похожим на саваны, — мужчины и женщины одеты одинаково — по соломенным грибовидным шляпам, по полосам соломенной плетенки, надетым на плечи, и по длинным деревянным палкам, которые они несут, чтобы на них поставили печать горного святилища, когда они достигнут вершины. Эти богомольцы свободно размещаются у храма на берегу озера в длинных бараках, похожих на загоны для скота.
Бесконечные вереницы вьючных лошадей, нагруженных мешками риса и другой провизией, грубые бесполые девушки, ведущие их, и женщины, которые ходили за дровами, и спускаются с горы с громадными вязанками на согнутых плечах, составляют задний план ландшафта Чузендзи.
Джеффри спал наверху в своей спальне. Яэ спала внизу на софе. Он ожидал, что она вернется в отель после ланча, но ее поза говорила: «J’y suis, j’y reste»[34].
Он проснулся, пораженный тем, что девушка стояла у его постели. Затем он понял, что и пробужден был мягким прикосновением ее пальцев к его лицу.
— Проснитесь, большой капитан, — говорила она. — Уже четыре часа, и приплыл ковчег.
— Какой ковчег? — зевнул он.
— Ну, бот посольства.
С несомненным коварством Яэ поджидала прибытия леди Цинтии. Но важная леди уделила ей не больше внимания, чем какой-нибудь вещи из меблировки дома. Зато Джеффри она приветствовала очень сердечно.
— Пойдем пройдемся, — сказала она ему в своей отрывистой манере.
Когда они повернули на улицу деревни, она объявила:
— Я думаю, вы знаете, что самое худшее произошло.
— Относительно Реджи?
— Да, он действительно помолвлен и женится на этой твари. Говорил он вам?
— Как величайшую тайну.