Что до перекрестного допроса, то он имел место однажды вечером, когда Джеффри был утомлен и Танака снимал его ботинки.
— Перед замужеством, — начал Танака, — леди Баррингтон долго жила в Японии?
Он был расточителен по части титулов, полагая, что деньги и благородное происхождение должны быть нераздельны; кроме того, опыт научил его, что употребление почетных титулов в разговоре никогда не бывает бесполезным.
— Нет, оставила ее совсем маленьким ребенком.
— У леди есть японское имя?
— Асако Фундзинами. Знаете вы такую фамилию, Танака?
Японец опустил голову, показывая, что размышляет.
— Токио? — предположил он.
— Да, из Токио.
— Исполнит ли лорд свой долг по отношению к родным леди?
— Да, я думаю, когда будем в Токио.
— У родных леди благородная резиденция? — спросил Танака — это был его способ осведомляться о людях, богаты ли они.
— Вовсе не знаю, — отвечал Джеффри.
— Тогда я разузнаю для лорда. Это будет лучше. Можно наделать больших ошибок, если не разузнать.
На этот счет Джеффри разочаровал Танаку, но Асако считала его милым развлечением для себя. Он был полезен и приятен, исполняя ее поручения и забавляя ее своим удивительным английским языком.
Он почти устранил Титину от забот о госпоже. Однажды Джеффри подвергся изгнанию из комнаты жены на время, пока она переодевалась, и заметил:
— Но ведь Танака был там. Вы не замечаете, а он непременно видел вас.
Асако разразилась смехом.
— О, это не мужчина. Он совсем не настоящий. Он говорит, что я как цветок и очень хороша в дезабилье.
— Нет, это звучит по-настоящему, — проворчал Джеффри, — и достаточно по-мужски.
Быть может, Асако в своей невинности забавлялась, противопоставляя Танаку мужу, совершенно так, как развлекалась соперничеством между Титиной и японцем. Это давало ей приятное сознание, что она может заставить своего большого мужа принять такой негодующий вид.
— Сколько, по-вашему, лет Танаке? — спросил он ее однажды.
— Восемнадцать или девятнадцать, — отвечала она, еще не привыкнув к обманчивости внешнего вида японцев.
— Мне также часто кажется, что не больше, — сказал ее муж, — но у него манеры и опытность пожилого человека. Я готов держать с вами пари, что ему не меньше тридцати.
— Хорошо, — отвечала Асако, — отдайте мне статуэтку Будды, если проиграете?
— А что вы дадите мне, если выиграю? — спросил Джеффри.
— Поцелуй, — ответила жена.
Джеффри вышел искать Танаку. Четверть часа спустя он вернулся с видом триумфатора.
— Мой поцелуй, милая, — требовал он.
— Погодите, — возразила Асако, — сколько ему лет?
— Я вышел к парадным дверям, а там господин Танака сообщал о нас рикше «последние известия». Я и сказал: «Танака, вы женаты?» «Я вдовец, сэр», — ответил он. «Есть дети?» «Два потомка, — отвечал он, — они солдаты на службе его величества императора». «Но сколько же вам лет?» — спрашиваю. Ответ: «Сорок три года». «Вы очень хорошо сохранились для своих лет», — сказал я и вернулся за своим поцелуем.