Я скосил глаза на фургон с динамитом…
— Вот красавец!.. — Наумыч вскочил на одну лошадку из упряжки и уже во всю несся подальше от фермы… Еще немного… Все, скрылся за деревьями, теперь не достанут.
Пара разбойников пыталась добежать до своих лошадей, но не преуспели и застыли неподвижными тушками около коновязи. Волонтеры вошли в раж и теперь палили из своих винтовок, как из пулеметов — вразнобой — заглушая вопли Ла Марша, пытающегося навести порядок. В ответ никто не стрелял… Тогда будя, хватит уже…
— Прекратить огонь мать вашу!!! Глаз на задницу натяну!!! — заорал я дурным голосом и с удовлетворением заметил, что пальба почти сразу стихла.
— Что теперь? — полюбопытствовал Максимов, пристроившийся рядом со мной. Надо сказать, стрелял подполковник спокойно, тщательно прицеливаясь. Хотя, кого там выцеливать — все наверное давно на полах валяются и боятся даже голову поднять.
Я ему не ответил и крикнул в сторону дома:
— Как там тебя? Джонсон? Сдавайтесь, мать вашу. Иначе подпалим ферму…
Через минуту мне ответил угрюмый голос:
— Джонсона нет уже. Здесь Уокер. Какие гарантии?
— А я откуда знаю, какие здесь наказания за разбой? — спросил я сам у себя. — Гарантии ему давай…
— Виселица, — любезно подсказал подполковник. — Или пожизненная каторга.
— Весело… — я начал было раздумывать, как половчей соврать супостатам, но не успел. В доме поднялся ор, бахнуло несколько револьверных выстрелов, а потом гулко забухала картечница с другой стороны — видимо Штайнмайеру надоело ждать и он решил попробовать свой артефакт в деле… М-да… налицо разброд и шатание… Ух-х… лихо бьет металлолом — щепки так и летят.
— Сдаемся!!! Сдаемся!!! Не стреляйте… — перекрикивая звуки выстрелов истошно заорали в доме. — Нас пятеро!!! Еще трое раненых!!!
Без бардака опять не обошлось — учить волонтеров и учить, вернее пороть нещадно сволочей. На мои сигналы фонарем, группа Шнитке никак не среагировала. Пришлось послать бойца передать приказ прекратить крушить дом из картечницы, но там, недолго думая, по нему пальнули, засадив по касательной пулю в бедро. Тьфу ты… позорище какое…
Итог… Восемь пленных, из которых трое раненые. Двадцать новеньких карабинов Маузера, около трех тысяч патронов к ним и куча разного короткоствола с колющим и режущим хламом. С Джонсона — главаря, я снял новенький пистолет Маузера — уже завтра меньше денег потрачу. Ну и лошадки конечно — что не может не радовать, а то у меня, до сих пор, шестеро на пони ездят. Смех и грех.
Допросил супостатов и быстро выяснил — они про Стромберга ничего не знают, дела с ним вел только Андерсен. Что и требовалось доказать, теперь можно без опаски их передавать властям. Оные не преминули прибыть — десяток до зубов вооруженных агентов полиции и финансового департамента. Главный, старший агент Граббе — жизнерадостный, огненно–рыжий здоровяк, быстренько разобравшись в ситуации, почтительно сообщил, что завтра в полдень, меня ожидает аудиенция у самого начальника департамента, при этом возможно будет присутствовать сам президент Стейн… Растем на глазах, ептыть!