— Проспится, — сказал Сергей, — и добавил, — Открыть не забудь, а то проснётся, жаждою томим, а этаж второй.
Сергей вернулся в свой кабинет. Он посмотрел на часы. Наступало время обеда и послеобеденной дрёмы. До своего, такого неожиданного, прозрения на свою службу и на свою жизнь, в армии его устраивало всё, даже двухчасовой обед, предусматривающий глубокий сон. После прозрения остался один сон. Чтобы не тратить время на переходы от части домой и обратно, он ушёл спать в казарму.
Казарма ещё с курсантской поры оказывала на него какое–то магическое действие своим порядком и силой. При хорошо поставленной службе, с теми, кто находился в казарме, ничего не могло случиться. При плохо поставленной службе в казарме, наоборот, могло произойти всё что угодно. Но суть казармы, её сила и порядок оставались в его чувствах неизменными. Он её даже любил, как любил ходить по плацу строем. Когда сотня человек одновременно кричит, выдыхая одну песню, одновременно ударяет то правой, то левой ногой о плац, и если ты в этом строю, то начинаешь понимать не только силу, но и людскую, военную, мощь.
А с тех пор, как он установил в казарме уставной порядок, он находил там абсолютный покой. Сказав дневальному, когда его будить, он лёг подремать.
Глава восемнадцатая
Сквозь дрёму
Армейская жизнь приучила его засыпать в любом положении, в любое время и при любом настроении. Мотивация была простейшая: в армии никогда не знаешь, что и кому взбредёт в голову и во что это может «вылиться». И любую неприятность лучше встречать отдохнувшим. Следовательно, необходимо быть отдохнувшим всегда. Поэтому солдатскую шутку «солдат спит, а служба идёт» он разделял полностью.
Засыпал он просто. Он «вытеснял» из головы все мысли и представлял, как тело предаётся покою и сну. Что касается души, то он предоставлял ей возможность тело караулить и размышлять, и путешествовать где ей только вздумается. Как ни странно, но так оно и было. Если к нему, крепко спящему, кто–нибудь пытался близко подойти, он просыпался ещё за два–три шага до идущего. Внутренние часы работали, как хронометр. Это не было привычкой, это было врождённым качеством.
В этот раз всё было как всегда. Вот только, как ему сквозь сон казалось, он видит свою душу. Она стремилась показать ему вечность жизни вопреки любым изменениям, происходящим в мире. Таких чувств он не испытывал давно. Он не спал, но не мог подняться. Он чувствовал совершенно непостижимую тяжесть своего тела. Он не хотел видеть, но видел чувствами.
Далёкий северный город. Молодой князь благодарит молодых и старых горожан за оказанное ему доверие и приглашение на княжество и одновременно предлагает совершить поход в неведомую им страну, где они не только увидят много диковинного, но и бедные станут богатыми, а богатые ещё богаче. И этот поход он предлагает им, свободным горожанам, в качестве своей княжеской благодарности.