– Да кто их знает, но немцы только с нашими бои ведут. Может, кто из наших из котла пробирается? – сворачивая цигарку, с надеждой спросил старшина.
– Вы же сказали, что месяц назад перестали выходить.
– Говорил, – задумчиво кивнул тот и, устроившись на дне окопчика, пока молодой вёл наблюдение, закурил, выпуская дым в рукав гимнастёрки. – Но всё же надеюсь, что это наши.
Да, расчёту повезло, он находился на возвышенности, соседние же подразделения роты – в болотине, полметра – и проступает вода. Позиция была хорошая – четыреста метров ровной поверхности луга, на которой колыхалась под дуновением ветра трава, и тёмный смешанный лес с другой стороны поля. Окоп мог вместить порядка шести бойцов. Да и стрелковые ячейки были подготовлены для такого же количества бойцов, но их было всего двое. Метрах в пятидесяти виднелась из другой ячейки голова бойца в каске, он тоже прислушивался к интенсивному бою в тылу немцев, но это ясно показывало, что оборона здесь была откровенно жиденькой. Да и как иначе, если тридцать бойцов в роте?
Послышались пыхтение и шуршание, молодой схватился за свою винтовку, прислонённую к стенке окопа, но старшина успокаивающе махнул рукой. Он знал, кто это ползёт, так сопит их ротный.
Лейтенант по-пластунски добрался до пулемётной позиции и скатился в окоп, устроившись на дне. Облокотившись спиной о стенку, он стянул каску, снял пилотку и вытер ею мокрое лицо.
– Ну что, Никодимыч, наши шумят? – спросил он и принял у старшины окурок, жадно затянувшись.
Оба считались в батальоне ветеранами, только тридцатисемилетний лейтенант, бывший учитель истории, войну начал в августе прошлого года, но отношения у них со старшиной были приятельские.
– Может, наши, а может, и нет, но шумят лихо.
– Комбат посыльного прислал. Ему все звонят, и из штаба полка, и из штаба дивизии, даже командарм. Интересуются, кто это на нашем участке так шумит. Вроде у наших танки новые появились, не слышал?
– Да откуда в нашей глухомани таким слухам взяться-то?
– Я вчера в штабе батальона был, получал довольствие на роту. Сам знаешь, ротного старшину у нас ранило, так много интересных новостей узнал. На участке обороны соседнего корпуса интересный случай был. Там болот нет, чистое поле, линия фронта у нас и у немцев сплошная, позиционные бои идут. Ни у наших, ни у немцев сил для наступления не было, и вот, так же как и здесь, стрельба в тылу немцев. Шла она минут двадцать, и представляешь, врываются с тыла на немецкие позиции два новейших танка!..
– Наши?
– Вроде наши, у обоих на радиоантеннах были красные куски ткани, но силуэты разные и незнакомые. Один танк приземистый, с какой-то неровной, кирпичиками, бронёй и просто чудовищной скорострельной пушкой. Другой поменьше, но тоже с ребристой, кирпичиками, бронёй и с автоматической пушкой, она очередями стреляла. Так вот, один танк давай в окопах гусеницами давить немцев, а второй отъехал в сторону и начал крутиться, стреляя по артиллеристам и пулемётным позициям. И представляешь, болванки рядом с ним в землю врывались, а в него так и не попали!