Не забыв упомянуть о своих выводах касаемо различий в перечнях нарушителей, приложив подлинники списков (в том числе и доставленного сегодня от нового секретаря), а также отчет профессора Штейнбаха о проведенном анатомировании, Курт направился к Ланцу, едва не присвистывая; расположение духа сегодня, невзирая на все терзания, было превосходное, что даже временами пугало едва не больше, чем его недавняя подавленность. Если и после всего того, что удалось ему собрать за эти два дня, открытое им дело по-прежнему будут полагать пустяковым и заинтересованности Конгрегации не заслуживающим, рассудил он, входя к старшим сослуживцам без стука, то либо ему не место на должности следователя, либо им.
Ни Райзе, ни Ланца на месте не оказалось; минуту побродив от стены к окну, Курт уселся за стол, отложив свой сегодняшний труд в сторону и придвинул к себе распотрошенный «Malleus», перелистывая порядком уже истрепанные страницы от нечего делать.
— Чему усмехаемся? — окликнул его от двери голос Ланца через полминуты изучения отринутого писания; Курт ткнул пальцем в страницу, размеренно произнеся вслух:
— «Как различить болезнь, причиненную околдованием, от естественной болезни? Если не старый, здоровый человек сразу будет охвачен болезненным недугом, и врачи не найдут причины заболевания ни в крови, ни в желудке, ни в заразе, ни в отравлении ядовитыми веществами, то после достаточного осмотра они сочтут болезнь порчей, наведенной ведьмой»… — Курт поднял голову, широко улыбнувшись. — Хорошие книжки писали когда-то… — вздохнул он, все с той же улыбкой глядя на хмуро-настороженное лицо Ланца, указав теперь на подготовленный отчет. — О заключении относительно смерти известного нам нестарого человека мы с тобой, Дитрих, сегодня и поговорим. Если ты и теперь скажешь, что я зря ставлю Друденхаус на уши, то я уж не знаю тогда, что тебе нужно. Может, почаще использовать книги по назначению…
— Мальчик, брось каку, — с нежной улыбкой радетельного папаши посоветовал Райзе, отодвинув приятеля плечом, и, войдя, со звонким шлепком захлопнул обложку; Курт засмеялся, откинувшись на спинку стула, и тот подтолкнул его в плечо: — И выметайся из-за моего стола, шпана.
— Что-то ты сегодня подозрительно жизнерадостен, — с настороженностью покосившись на него, заметил Ланц, собирая со стола охапку доставленных им документов; Курт отмахнулся, усевшись в оконном проеме.
— Labor fallit curas[54], — сообщил он, пристроившись поудобнее и смотря на сослуживца с ожиданием; тот пожал плечами:
— Ну, пусть; поглядим, что ты тут еще измыслил…