— Угу… Куда моей возне до той, которую ты устраивала с Майклом.
— Пожалуй, единственная положительная черта презервативов — это то, что после них не остается грязи.
Долли сморщила нос.
— Кстати, о презервативах. Я у тебя в долгу.
— Можешь не беспокоиться. Что значит для двух подруг какой-то кусок резины?
— Безопасный секс?
— Ну ты как скажешь… — Лиззи стащила с себя свитер и стала вытирать им лицо.
— Лучше сразу отправь это в стиральную машину, — сказала Долли, кивнув на корзину с грязным бельем. — У тебя здоровенные пятна на рукавах.
— Это лучше, чем здоровенное пятно на груди.
Долли проследила за направлением взгляда подруги, увидела свою пижамную куртку из красной фланели, ахнула и тут же сбросила ее.
Две полуголые женщины, вымазанные мороженым, сидели и жаловались на мужчин.
Наконец Лиззи спросила:
— Что будем делать?
— Не знаю, как ты, а я собираюсь принять душ и избавиться от этой липкой дряни.
— Я хотела спросить, что мы будем делать со своими жизнями. Почему они такие сложные?
— Жить вовсе не так уж сложно, если ты отказываешься расти.
— Но невозможно остаться ребенком навсегда.
— Неправда. Для меня все возможно. Так я и сделаю. А этот замороженный Алекс Кэррингтон пусть катится к чертовой матери!
— Мистер Кэррингтон, вас хочет видеть мисс Долли Грэхем. Она в приемной.
Алекс подождал, пока рассеется дым от взрыва бомбы, а затем поднял взгляд, оторвавшись от дела о распаде корпорации. Долли здесь. В офисе. На виду у всех и при свете дня. Что ей может быть нужно?
Кроме его шкуры.
Он сквозь очки посмотрел на интерком и решил, что ему почудилось. Но тут же понял, что нет, иначе недавно съеденный ланч не взбунтовался бы в его желудке.
— Пропустите ее, Рут.
Алекс положил карандаш на блокнот и откинулся на спинку кресла. Того самого кресла, в котором он сидел три вечера назад с голым задом, а Долли стояла на коленях между его ног. В данных обстоятельствах это воспоминание было абсолютно неуместным.
Он не видел Долли с тех пор, как съехал из ее квартиры. В тот вечер они вернулись домой из апартаментов фирмы. Он держал под мышкой скатанные в рулон обрывки простыни и обнаружил, что Лиззи вернулась. Без предупреждения. Мысль о том, что жизнь Долли представляет бесконечную цепь неожиданных событий, капризов и случайностей, подействовала на него как ушат холодной воды.
Он должен был уйти. Иначе наговорил бы много такого, о чем впоследствии пожалел бы. Как можно жить там, где тебе все время мешают, царит хаос и отсутствует даже видимость порядка? Черт побери, когда она наконец повзрослеет и наладит быт, достойный культурного взрослого человека?