– Все верно, я не посчитал себя вправе распорядиться книгами, собранными моим дедом. Это так. Но это ничего не значит…
– Неужели? Мы не призываем вас сменить религию и поверить в коммунистическое будущее мира, но мы даем вам возможность послужить вашей родине так, как служили ей несколько поколений ваших предков. Кстати, вы, наверное, знаете, что ваш прадед был долгое время на военной службе в России и с почетом вышел в отставку. По нашему мнению, он бы одобрил ваше решение еще раз послужить России в такой ситуации, когда на вашей родине правит закон, противоречащий заповедям Христа. Он был, как и вы, католик, и это не мешало ему быть российским офицером и сражаться за Россию.
Штольц сидел, задумавшись, в его душе боролись два чувства. Первое – это чувство уязвленной гордости. Он оказался в плену. Он захвачен в глубоком тылу, в центре Восточной Пруссии, и бессилен что-либо изменить. Пытаться применить оружие, а в правом потайном кармане его кителя до сих пор лежал миниатюрный вальтер, было бессмысленно. Трое русских не сводили с него глаз. Умереть он может и просто сказав им «нет».
Штольц поднял глаза. Напротив, в кресле, сидела женщина необыкновенной красоты, в которую он был влюблен, несмотря на то что она предала его, несмотря на то что она была врагом его народа, его нации.
Штольц побледнел, скулы его сжались, казалось, он теряет самообладание.
А так ли это на самом деле? Она вернулась сюда, она рядом, он отказывался верить в очевидное. Это просто не укладывалось в его голове. Она пошла на такой риск, но ради чего? Только ради того, чтобы сделать его русским шпионом? Для этого она могла и не быть здесь. Она смотрит на него, и в ее взгляде можно прочитать все, кроме враждебности. Она умна и прекрасна. Она нужна ему. Она должна быть рядом. Боже, что делать?!
Он обхватил голову руками и откинулся на спинку кресла.
Да, его прадед служил России, но она тогда была царской державой, а теперь… Но и Пруссия тогда была другой, и вообще, все было тогда другим… Все, кроме веры, да, все изменилось, кроме веры в Бога, однако нынешняя власть, фюрер действительно поставил свои законы выше Божественных заповедей. Это так, этого нельзя отрицать. Как бы поступил его прадед?! Он бы последовал Божественным законам, несомненно. А раз так, то он вправе последовать его примеру. Коль так происходит, что заповеди Христа на стороне России, он будет ей служить! И не из страха смерти, а потому, что не видит в этом предательства своей родины. Его родина, страна его предков – страна высокой культуры и искусства. Та Германия, в которой он сейчас живет и которой служит, мало чем напоминает его настоящую родину.