– И…?
– И… среди таких людей есть моя племянница, которая только что закончила филфак, а с работой напряг.
Алиса перестала дышать. Она не глупая и поняла, что хотела сказать Альбина.
– И вы хотите, чтобы я помогла своим местом вашей племяннице? – напрямую спросила Алиса.
– Ну что ты так, – еще раз оскалилась начальница.
– Мне писать заявление по собственному желанию?
– Ну если так, то…
– Я поняла. Оно будет у вас на столе через пять минут. – и со слезами на глазах, которые так трудно было сдерживать, Алиса кинулась вон из кабинета.
Сев за свой рабочий стол и уставившись на белоснежный лист, Алиса вновь смахнула непрошеную слезу со щеки. И что теперь делать? Работы она лишилась, но семья, которая требует постоянно еды, одежды и проживания в квартире, где нужно каждый месяц оплачивать кипу счетов, осталась. Маме не потянуть все это одной, а Ольга должна учиться.
У Алисы с сестрой как-то был один такой разговор, где Оля сказала, что нашла подработку курьером на одной фирме. Узнав об этом, Алиса даже думать запретила сестре о работе во вред учебе. Она никогда не допустит, чтобы сестра стала неучем на низкооплачиваемой работе.
Но теперь, когда семья узнает о том, что Алиса потеряла работу, она вряд ли сможет остановить Ольгу от поиска работы, маму от новой подработки, а Аську от беспокойства в глазах и слез по ночам в подушку из-за того, что не может помочь своим близким.
– Значит они не должны знать, что я лишилась работы! – стукнула ручкой по столу Алиса и стала писать заявление.
* * *
Селим завернул во двор дома и припарковался. Он ожидал, что хоть немного оттянет разговор с бабулей, но этого не случилось: она ждала его в беседке, кутаясь в шаль. Хоть и скоро должно было наступить лето, но погоду это особенно не заботило. Ветер и пасмурное небо продолжали царствовать в городе.
Вздохнув и решившись, парень направился прямо к ней.
Гузель Тахировна сидела неподвижно, словно королева Виктория. Когда Селим подошел и зашел в беседку, она даже бровью не повела. Парень закусил губу и молча опустился на резную дубовую скамью, облокотившись на стол. Теперь бабуля сидела прямо перед ним, демонстративно отвернувшись в сторону.
– А если заклинит? – попытался пошутить Селим, перегнувшись через стол.
– Ах ты, – развернулась и отвесила ему подзатыльник Гузель Тахировна.
– Ай! – отпрянул резво от нее парень и, зарывшись всей пятерней в волосы, стал теребить затылок.
– Все паясничаешь?! Сколько можно быть Петрушкой?! Когда ты уже повзрослеешь?!
– Бабуль, ты меня ведь и таким любишь, – попытался подлизаться Селим, как делал это с детства.