— Я не хочу ее видеть.
— И еще у меня кое-какие бумаги, которые вы должны подписать. Можно это сделать и завтра. После этого я отправлюсь в обратный путь.
— Что за бумаги?
— Юридические документы, все — в вашу пользу.
— Вам до моей пользы дела нет. — Слова сорвались быстро и прозвучали резко, Нейт был обескуражен укором.
— Это неправда, — попытался оправдаться он.
— Правда. Вы не знаете даже, чего я хочу или что мне требуется, что я люблю или не люблю. Вы не знаете меня, Нейт, так откуда же вам знать, что в мою, а что не в мою пользу?
— Ладно, вы правы. Я вас не знаю, вы не знаете меня. Но я юридически представляю здесь вашего покойного отца. Мне все еще очень трудно поверить, что я действительно сижу в темноте у порога хижины в индейской деревне, затерянной в топях общей площадью со штат Колорадо, и разговариваю с очень симпатичной миссионеркой, которой выпало стать самой богатой женщиной на свете. Да, вы правы, я не знаю, что вы считаете благом для себя. Но все равно очень важно, чтобы вы прочли эти бумаги и подписали их.
— Я ничего не подписываю.
— Ну перестаньте.
— Ваши бумаги меня не интересуют.
— Вы их даже не видели.
— Ладно, скажите, что в них.
— Это официальные документы. Моей фирме поручено провести утверждение завещания вашего отца. Все наследники, упомянутые в завещании, обязаны известить суд, лично или в письменной форме, что они уведомлены о процессе и им была предоставлена возможность участвовать в нем. Этого требует закон.
— А если я откажусь?
— Честно говоря, об этом я не подумал. Это такая рутинная процедура, и я никогда не слышал, чтобы кто-то отказывался выполнить ее.
— Значит, дело подлежит рассмотрению в…
— В Виргинии. Ваше дело подлежит рассмотрению в суде по делам о наследствах, независимо от того, будете ли вы лично присутствовать.
— Не уверена, что мне это нравится. Никуда я не поеду. — После этого повисла долгая пауза. На землю опустилась кромешная тьма.
Мальчик под деревом стоял неподвижно, как изваяние.
Индейцы уже разбрелись по своим хижинам, из которых время от времени доносился лишь детский плач.
— Я принесу сока, — почти прошептала Рейчел и вошла в дом.
Нейт встал, потянулся и пришлепнул нескольких москитов, покушавшихся на его нежное тело.
В доме замаячил слабенький свет. Рейчел вынесла глиняный горшочек, в котором горел огонек.
— Листья вот этого дерева, — объяснила она, ставя горшочек на землю у двери. — Мы их жжем, чтобы отгонять москитов. Садитесь поближе.
Нейт последовал ее совету. Она снова ушла в дом и вернулась с двумя чашками. Рассмотреть, что в них, в темноте было невозможно.