Стараясь не высовываться на открытое пространство, я подошел к спуску, ведущему под перроны, и, осмотревшись, скользнул вниз по скобтрапу. И вновь вокруг железные «кишки» технических переходов, «подземная» часть парящего города во всей своей стальной целесообразности. Трубы, редкие светильники и неистребимый запах металла и смазки. И холод. Здесь ощутимо прохладнее, чем на пирсе или даже в ангаре, где был пришвартован «Резвый».
Миновав несколько поворотов, ориентируясь по заботливо установленным на каждом перекрестке указателям, я добрался до массивных стальных дверей с грозной табличкой: «Пирс № 8. Проход только для арт-техников 3‑го сектора». То, что нужно.
С натугой провернув колесо и отомкнув кремальеры, я толкнул тяжелую створку и, перешагнув комингс, оказался в обширном помещении под перронами. А вот и плоское днище «кита»… парит в метре над полом.
Оглядевшись по сторонам и прислушавшись для верности к Воздуху, я убедился, что, кроме меня, здесь больше никого нет, и направился к вздымающемуся в центре помещения корпусу дирижабля.
Отыскать на покрытой темной краской шершавой стенке задраенный люк оказалось не так просто, как мне казалось. Ничего удивительного, на свалке у близнеца этого дирижабля люк был выдран, что называется, с мясом, и там такой проблемы у меня не было. Но нашел, хотя и не так быстро, как хотелось бы. А вот с открытием проблем не возникло. Легкий удар ладонью над верхней кромкой люка привел к тому, что почти невесомая пластинка заслонки откинулась сама собой, открыв доступ к запорному рычагу. Поворот, щелчок, и люк размером метр на метр беззвучно распахнулся. Добро пожаловать, дескать. Добро… пожалую.
И ведь никакой охраны, просто удивительная беспечность. Помнится, в той жизни даже пассажир не мог попасть на рейс, не пройдя процедуры личного досмотра. А здесь… заходи кто хочет, бери что хочешь. Край непуганых идиотов, честное слово!
Задраив за собой люк, я принялся подниматься по высокому неудобному трапу, проложенному в узком пространстве меж основным корпусом и внутренними переборками дирижабля. Наверх, поближе к палубам… и к Хельге. Трюмы, как место возможного содержания дочери Мирона, я отбросил сразу, как только вспомнил ТТХ[12] «Солнца Велиграда». У «китов» типа «Аквилон» трюмные отсеки не герметичны, и находиться там во время полета не лучшая идея для людей, заботящихся о своем здоровье.
Стоп! Я замер, не преодолев и половины пути до уровня палуб. Но ведь забота о здоровье Хельги не входит в интересы Гросса, это совершенно точно. Так? Так. А значит, прежде чем лезть на палубы, нужно обследовать трюмы. Я вздохнул и, развернувшись, принялся спускаться обратно к тамбуру у люка.