На Говри была лыжная шапочка. Он широко раскрыл глаза, блестевшие из-за приема метамфетамина.
– Сюда прислали людей из штата, – сказал брат Дэвис. – Они облазили твой лагерь прошлым вечером.
– Где деньги?
– Они не наши.
– Ты отдал их Стэгу?
Брат Дэвис печально покачал головой:
– Они принадлежат парням из Мемфиса.
– И ты позволил им взять их?
– У меня не было выбора.
– Чушь.
Говри выстрелил ему в плечо и ногу. Старик повалился на землю. Говри вскочил на сцену, как разъяренный зверь, и стал бить старика ногами, спрашивая, куда тот дел деньги. Затем подошел к краю сцены и снял крест с цепей. Тот упал рядом с головой проповедника.
– Они убьют меня.
– Я сам убью тебя.
– Ты уже это сделал.
– Ты, паршивый лживый пастор, куда дел деньги? Лживый проповедник!
Старик указал окровавленной рукой за занавеску и что-то сказал о наличности, хранившейся в коробке для псалтырей у двери. Говри, присев на корточки, проверил коробку и пересчитал пачки.
– Это все?
– Больше у нас не было.
– Врешь, гадина!
Говри встал над стариком, обрушивая на его голову удары и оттаскивая окровавленное тело к кресту.
Он надел на старика цепи и поднял к стропилам бывшего кинотеатра. Дитто перевел дух, полагая, что этот сукин сын, возможно, забыл о его присутствии.
– Пойдем, толстый говнюк, поможешь мне взять свое! – крикнул Говри, привязывая цепь к стене. Он оставил золотозубого пастора в висячем положении, истекающего кровью и молящего об освобождении.
Дитто вскочил на ноги и побежал выполнять приказание, вытирая о штаны потные руки. У него от страха дрожали губы.
– Куда мы едем?
– Туда, где Джонни Стэг спрятал мои гребаные деньги.
Лена заметила, как Говри припарковался позади кинотеатра и вошел во входную дверь. Она соскользнула с сиденья, закрыла глаза и постаралась успокоить малышку, которая начала плакать как раз в этот момент. Теперь Лена называла девочку Джой, именем, которое пришло в голову Дитто, может, первым внятным именем, встретившимся ей в последнее время.
Дитто находился внутри помещения с пастором, и Говри зашел туда.
Неприятная ситуация, подумала девушка.
Но Дитто не заглушил мотор, и она могла рвануть из Иерихона так далеко, как мог увезти ее этот полутанк. Вместо этого она продолжала ждать, закрыв глаза и шепча молитву. Она надеялась, что Господь укрепит ее душу сильнее, чем брат Дэвис. Раздались выстрелы, и Лена помолилась, чтобы пули миновали Дитто. Этот маленький толстяк имел благородства больше, чем любой другой человек, встречавшийся ей в жизни.
Прошло добрых десять минут. Она снова услышала выстрелы.