Людвиг негромко позвал:
– Чего здесь смотреть, пойдем скорее! – и зашагал по коридору, держа руку с факелом над головой.
Катарина поспешила за ним, поначалу запоминая повороты и арки, но очень быстро запуталась и потом старалась просто не отстать от мальчика. Людвиг и вправду чувствовал себя уверенно. Коридоры расширялись, два раза они пересекли большие темные залы с арочными входами и вскоре вышли в комнаты, где на стенах она заметила вставленные в углубления факелы. Сейчас они не горели, но чувствовалось, что люди здесь бывают.
У одной из массивных, обитых кованым железом дверей Людвиг остановился, потянув на себя тяжелую ручку:
– Ты стой здесь, мы почти пришли. Прямо по коридору будет тюрьма, это место, где их держат. Там может дежурить стражник, поэтому я пойду первым. Меня они знают, и никто не удивится. А если нет охраны, то я тебя позову. – И мальчик проскользнул в приоткрывшуюся створку.
Катарина в безмолвии простояла некоторое время, вглядываясь в темноту и прислушиваясь. Людвиг не возвращался, и ей стало неуютно.
«Я не выдержу здесь долго, лучше я тоже пойду вперед. В конце концов, что я делаю плохого? А так мне страшно». Приняв решение, девушка толкнула створку двери, за которой некоторое время назад скрылся Людвиг. Выглянув в новый коридор, она заметила идущий откуда-то слабый свет. Придерживаясь рукой за стенку, Катарина осторожно прошла вперед, стараясь уловить источник света. Коридор вывел девушку в большое четырехугольное помещение с полукруглыми входами. Два противоположных угла отгораживались железными решетками, ярко горели факелы. Не заметив стражников, Катарина осмелела. Она прошла на середину зала, шаги негромким эхом отдавались в углах подземелья. Из отгороженного решеткой угла послышался какой-то шорох. Катарина замерла, вглядываясь, а затем, поняв, нерешительно приблизилась.
На простой соломенной подстилке, подобрав колени и отрешенно глядя в пол, сидела Мари. При виде Катарины она медленно подняла глаза, в них не было даже удивления – только равнодушие и покорность судьбе. Минуло всего два дня с того времени, как стражники увели ее в подземелье, а Мари из веселой милой девушки превратилась в постаревшую, с сероватым оттенком кожи и спутанными волосами, женщину. Она неприязненно взглянула на Катарину: «Что ты хочешь?» и, не дождавшись ответа, продолжила, прикрыв глаза рукой и раскачиваясь: «Что вы все хотите от меня?» Голос еле слышался, и Катарина поняла, что Мари разговаривает сама с собой: «Что всем от меня надо? Не убивала я ее, не убивала!» Причитания перешли во всхлипывания, через некоторое время Мари затихла, судорожно вздыхая. Катарина молчала, потрясенно разглядывая пленницу. Она подошла совсем близко к решетке, обхватила рукой холодные прутья и тихо произнесла: