— Замолчи! — ледяным тоном оборвал Райден. — Не говори того, что заставит меня усомниться в нашей дружбе, Корвелл. Лея ни в чем не виновата, и на территории Хандраш она будет в безопасности. Надеюсь, я смогу ей это обеспечить. Так же, как и всем остальным…
— Ты стал забывать свой долг, Алларис, — мягко сказал старик, прикрывая свои набрякшие, тяжелые веки. — И меня это пугает…
— Верь мне, Корвелл, — тихо сказал магистр Райден. — Прошу тебя.
Он развернулся и пошел к группе боевых магов, что уже ожидали его.
— Верю. Но боюсь за тебя, мой друг, — печально пробормотал Зрячий. И подумал, что не станет говорить Алларису о том, что наложил на метку зверя временное ограничение, не позволяя Темному выдернуть девушку из Хандраш. — Должно хватить на несколько ночей, — довольно прищурился Зрячий, — хотя, это смотря, как звать будет. А потом и обновить можно… — он посмотрел на небо. — Ну вот. Снова снег начинается, а у меня петуньи расцвели! Непорядок! Эй, стихийница, иди сюда! Ты, ты, Камилла, кажется? Ну–ка, давай поработаем, девочка! Прогоним хмурую тучку…
* * *
Шариссар
Сна не было. Тело, уставшее за день, не желало проваливаться в сон, и Шариссар знал, почему. Он ждал. Целый день. Проверял, требовал, наблюдал или карал — и ждал. Того момента, когда войдет в свою комнату. И злился от этого ожидания, этой потребности, нарастающей с каждой минутой и не дающей ему отвлечься, забыть, не думать о ней! Он думал. Он вспоминал. И почти рычал, не зная, как избавиться от того, что с ним происходило. Не понимая этого и не желая принимать.
Возле Ледяного Полога росли заросли колючих кустарников, и внимательно слушающие его стражи не поняли, почему дарей–ран вдруг замолчал и замер, уставившись на них. А он смотрел, ощущая вкус сладкой ягоды на языке и нежный голос, что звучал в голове: «Открой рот, Шариссар… Вкусно? Какой глупый обычай… Первая ягода…»
Глупый обычай. Часть ритуала избрания. Женщина, отдающая мужчине первый кусочек еды, признает его силу и право ее защищать. Всегда. А он кормит в ответ, обещая беречь и заботиться.
Паладин скрипнул зубами. Он так давно живет войной, что совсем забыл об этих нелепых обычаях. Подобному не было места в его жизни, и сейчас время, проведенное в Хандраш, вызывало смятение внутри него.
Непонимание. И ярость.
Он велел вырубить кусты под корень, уничтожить огнем, чтобы о них не осталось и воспоминания. Он велел спалить все кусты красницы, какие только найдутся вдоль Ледяного Полога. И пообещал вырвать Айку кадык, если он еще раз посмотрит на господина, как на помешанного. Оруженосец весь остаток дня не смотрел на него вовсе и дышал через раз.