Джимми тоже повернулся к Молли Энн.
— Ну, а ты что думаешь? — спросил он.
Девушка потупилась и ничего не ответила. Ее лицо залилось краской.
— Мне кажется, вам не очень нравится этот мистер Фитч.
— Да, особой любви я к нему не испытываю, — признался Дэниэл. — Думаю, было бы лучше, чтобы за Молли Энн присмотрели вы, а не он.
— Понимаю. — Джимми кивнул. — А что ты думаешь об этом, Молли Энн?
— Если бы вы оказали мне такую любезность, я была бы очень счастлива, — тихо ответила девушка, по-прежнему не поднимая головы.
Джимми улыбнулся.
— Тогда я с радостью помогу вам, чем смогу. Прежде всего, насколько я понимаю, надо найти ей жилье. У меня есть кое-какие друзья, очень приличная семья. Их старшая дочь сейчас вышла замуж, ее комната освободилась, и они ищут, кому бы ее сдать. Пошли, я вас познакомлю. — Положив воронку на скамейку, Джимми двинулся к воротам.
— А как же виски? — спросил Дэниэл, взглянув на скамейку.
— Пусть постоит. Выдержка больше будет.
Дэниэла разбудил донесшийся со стороны шахт свисток, возвещавший о начале новой смены. Он заворочался на узкой кровати и открыл глаза. Трое других парней, его соседи по комнате, все еще лежали под одеялами.
Тихо выбравшись из кровати, Дэниэл пошел умываться. Заткнув ванну затычкой, он взял стоявший рядом огромный кувшин и стал медленно наливать туда воду. Несколько ледяных капель упало ему на лицо, прогнав остатки сна. Он выпрямился и посмотрел в старое, растрескавшееся зеркало, висевшее над ванной. За время жизни в городе его лицо сильно изменилось, загар сошел, и белая, похожая на бумагу кожа обтягивала заострившиеся скулы, под глазами образовались черные круги, напоминавшие куски антрацита, с которыми он работал каждый день.
Дэниэл потер ладонями щеки и, внимательно вглядевшись в свое отражение, понял, что на лице пробивается щетина. Он и раньше чувствовал какую-то тяжесть под подбородком, но не знал, были ли это первые ростки будущей бороды или же утолщение кожи от скопления антрацитной пыли. Обмакнув пальцы в банку с растворителем, Дэниэл провел ими по лицу. Грязь исчезла вместе с водой, но, вытерев лицо полотенцем, он не заметил никаких изменений. Угольная пыль въедалась в кожу и избавиться от нее было совершенно невозможно.
Причесавшись, он начал одеваться. Голубая рубашка и сапоги тоже пропитались пылью, стали жесткими, как доспехи средневекового рыцаря. Достав из-под кровати каску, в которой он обычно спускался в шахту, Дэниэл проверил лампу. Пространство перед ним озарилось слабым светом. Он поднял с пола банку с маслом, поднес ее к свету. Все в порядке, масла должно было хватить на весь день. Закончив приготовления, Дэниэл направился к выходу. У самой двери он остановился взглянуть на своих соседей. Они тоже работали на шахте, разбивали куски уже добытого угля, поэтому их смена начиналась позже, в семь часов утра.