– Но почему нельзя сохранить текущее состояние дел?
– Я не владею Фистом. У меня всего лишь семилетняя лицензия на него. Если я в конце лицензионного срока не возвращаю паяца в принадлежащую Королевству мастерскую по уходу за паяцами, включаются штрафные санкции. Компания, выпускавшая паяцев, либо ее правопреемники вправе изъять мою собственность для возмещения стоимости Фиста. Он весьма сложное и совершенное устройство и стоит дорого. Я же всего лишь бездомный безбожный предатель и стою мало. – Джек ухмыльнулся. – А это значит, компания получит единственную мою собственность: тело и разум. Но от компании не осталось ничего, кроме Фиста. Так что он целиком и полностью завладеет мной. Как только его системы, ответственные за корпоративную принадлежность, проанализируют ситуацию, они прикажут вступить во владение моим разумом и телом.
– Фист может их остановить?
– Нет. Это не под силу и самому Королевству. Все произойдет автоматически. Изменить тут нельзя ничего.
Форстер помолчал немного, затем добавил, не в силах сдержать обиду и злость:
– Да и не то чтобы Фист хотел остановить их.
– Мне так жаль, – посочувствовал бипед. – И от компании на самом деле не осталось совсем ничего другого?
– Ходили слухи, что выжили шесть эмбрионов-паяцев, еще не внедренных ни в кого. Но где они, никто не знает. Да и систем нет, которые могли бы поддерживать их жизнь. Так что Фисту некуда податься, кроме как вот сюда. – Джек постучал пальцем по лбу.
Паяц тут же явился перед собеседниками:
– Эй, мякиш, хозяин теперь мой!
– Я уже сказал тебе, чтобы ты не употреблял это слово.
– Да пошел ты!
Форстер размахнулся, чтобы отвесить оплеуху наглецу, но тот отреагировал мгновенно, исчезнув.
– Прошу прощения, иногда он отбивается от рук.
«Эй, Джеки-малыш, погоди, я тебе отобьюсь от рук!» – прозвучало в голове.
– Да, тяжелое у вас время.
– Нелегкое, – согласился Джек.
В отель на нетвердых ногах вошли две девушки и побрели к бару. Обе были в облегающих белых майках и шортах, усеянных сетевыми символами. Интересно, кем эта парочка кажется их целевой аудитории?
Девицы заметили бипеда. Одна взвизгнула. Вторая захихикала. Первая ударила подругу и закричала:
– Мой брат! Вы убили моего гребаного брата!
Шатаясь, она направилась к бипеду, но подруга потянула за руку, остановила. Первая залилась слезами, бормоча бессвязно, обвиняя и угрожая.
– Очень жаль, что так много людей считает нас виновниками того зверства, – произнес бипед, отворачиваясь от девушек.
– Мне тоже жаль, – сообщил Джек.
– Это все пропаганда Пантеона. Вам не за что извиняться.