- А наш папа по-другому не умеет! Привыкай. Ему почему-то кажется, что я, едва завидев девушку, тут же не сходя с места, начну ее растлевать на глазах у публики.
- Женя! Прекрати! Я знаю твой дурной характер и невоздержанность на язык, но всему же есть мера! – возмущенно отчитал дочь Николай Егорович. – Вика, я приношу свои извинения. Я не хотел тебя обижать, видит Бог. Почему-то мне показалось, что девушка с такой внешностью, как у тебя, так внезапно заинтересовавшая моего сына, может так же внезапно заинтересовать и мою дочь. А мне бы не хотелось.... – замялся старший Воронов, но Виктория его опередила.
- Раздора среди детей? – как можно мягче продолжила она.
- Да. Совершенно верно. Это звучит дико, но таковы реалии нашей семьи. Но, раз уж мы все выяснили, и ничего подобного не ожидается... – немного воспрянув духом, продолжал Николай Егорович.
- А вы ей верите?
- Что? – неуверенно переспросил он. Тяжелая тягостная пауза повисла в наэлектризовавшемся воздухе. Все повернулись к Виктории и смотрели на нее с недоумением и недоверием.
- А вы верите тому, что она так легко сказала? Может быть, эта фраза была сказана, потому, что другого вы от нее не желали услышать? Разве у нее есть выбор?
- Вот ты и спалилась! – во все горло захохотала Женька. – Значит таки, какой-то план в головушке уже начал вытанцовываться? Не плохо! Вот они правильные, безкомплексные, любопытные натуралки!
- Евгения! – окрикнул ее отец, но словно не замечая его голоса, Женя поднялась с места и начала медленно приближаться к Виктории. Она смотрела на нее какими-то дикарскими, горящими глазами.
- Папа, прошу тебя, не рефлексируй… Девочке надо все подробно объяснить, она видимо с первого раза не поняла. Так вот. Для особо непонятливых объясняю еще раз. Я не мужик! Со мной так играть не надо. Все эти ваши уловки, ужимки и прыжки... Короче, танцы с бубном вокруг меня устраивать категорически не рекомендую. Я сама женщина, может быть не вполне обычная, но про женщин я знаю все. Это понятно?
- Более чем.
- А раз ты это уяснила, то советую уяснить еще одну простую вещь: ты меня, как женщина, совершенно не интересуешь. То есть абсолютно не возбуждаешь, не хочу я тебя. Ну, как там изъясняются нормальные люди? Вроде бы так? Ты красива, бесспорно, даже вызывающе красива, но нет в тебе чего-то такого, чтобы мне захотелось со страшной силой в тебе найти. Понятно, надеюсь?
- Это тоже понятно. Только, вот другое не понятно, - Виктория приблизилась к ней и прошептала в самое ухо, - зачем ты тогда подсматриваешь за мной, когда я купаюсь?