– В общем-то меня ведь это не касается, – промолвила она.
– Скарлетт, только не считайте, что я осуждаю вас! Ничего подобного! Просто мы по-разному смотрим на многое, и то, что хорошо для вас, может быть совсем не хорошо для меня.
Ей вдруг захотелось остаться с ним наедине, отчаянно захотелось, чтобы Ретт и Мелани были на другом конце света, и тогда она могла бы крикнуть ему: «Но я хочу смотреть на все так же, как ты! Скажи мне только – как, чтобы я поняла и стала такой же!»
Но в присутствии Мелани, которую от огорчения била дрожь, и Ретта, стоявшего, прислонясь к стене, и с усмешкой глядевшего на нее, она могла лишь сказать как можно более холодно, оскорбленным тоном:
– Конечно, это ваше дело, Эшли, и я и не помышляю учить вас, как и что делать. Но я все же должна сказать, что не понимаю вашей позиции и ваших суждений.
Ах, если бы Они были одни и она не была вынуждена говорить с ним так холодно, произносить эти слова, которые огорчали его!
– Я обидел вас, Скарлетт, хотя вовсе этого не хотел. Поверьте и простите меня. В том, что я сказал, нет ничего непонятного. Просто я действительно верю, что деньги, нажитые определенным путем, редко приносят счастье.
– Но вы не правы! – воскликнула она, не в силах больше сдерживаться. – Посмотрите на меня! Вы же знаете, откуда у меня деньги. И вы знаете, как обстояло дело до того, как они у меня появились! Вы же помните ту зиму в Таре, когда в доме стоял такой холод, и мы резали ковры, чтобы сделать подметки для туфель, и нечего было есть, и мы ломали голову, не зная, где будем брать деньги на обучение Бо и Уэйда! Пом…
– Я все помню, – устало сказал Эшли, – но я предпочел бы это забыть.
– Ну, вы едва ли можете сказать, что кто-либо из нас был тогда счастлив, верно? А посмотрите на нас сейчас! У вас милый дом и хорошее будущее. А есть ли у кого-нибудь более красивый дом, чем у меня, или более нарядные платья, или лучшие лошади? Ни у кого нет такого стола, как у меня, никто не устраивает лучших приемов, и у моих детей есть все, что они хотят. Ну, а откуда я взяла деньги, чтобы все это стало возможным? Сорвала с дерева? Нет, сэр! Каторжники и арендная плата с салуна, и…
– Не забудьте про того убитого янки, – вставил Ретт. – Ведь это с него все началось.
Скарлетт стремительно повернулась к нему, резкие слова уже готовы были сорваться у нее с языка.
– И эти деньги сделали вас очень, очень счастливой, верно, дорогая? – спросил он этаким сладким, ядовитым тоном.
Скарлетт поперхнулась, открыла было рот, быстро оглядела всех троих. Мелани чуть не плакала от неловкости, Эшли вдруг помрачнел и замкнулся, а Ретт наблюдал за ней поверх своей сигары и явно забавлялся. Она хотела было крикнуть: «Ну конечно же, они сделали меня счастливой!»