– Ваше имя, подсудимый? – повторил неумолимый голос судьи.
– Максим Светляков.
– Иженер?
– Нет, я не инженер.
Судья сделал паузу, посмотрел на Кулуна, но тот невозмутимо продолжал сидеть. Ведь это была правда. Второй судья вмешался. У него оказался хороший слух:
– Вас спрашивают, вы иженер? Вы же ответили инженер. Это разные слова!
– Нет. Иженер – это искаженное слово от инженера. Профессия из моего мира.
Иногда издеваться можно, даже говоря правду. Я криво усмехнулся. Прямо им в лицо, видя, как молчит маг правды. Подтверждая этим мои слова.
– Значит, вы признаете свою вину? – спросил председатель суда, как-то задетый тем, что я выставил их глупость. Народ в зале притих. Как и мрачно сидевший на троне, на приличном возвышении, Элдурион. Я иногда поглядывал на него, наблюдая его реакцию. Он и вся его боевая свита были в торжественной броне. Прямо бойцы из какого-то аниме с гипертрофированными доспехами и оружием.
– Какую вину, простите? – спросил я искренне.
– Что вы из мира иженеров?
– Это разве преступление? – возмутился я.
– Согласно законам Лангвара, да.
– И что? И все жители технического королевства тоже?
Судья нахмурил брови и ответил:
– Конечно, нет. Их вина может быть только конкретной. Согласно поправке Траппона-Иллафи от тринадцатого года седьмого числа «новоцвета», о вынужденной пристрастности к особам из мира иженеров. Любой ее житель считается виновным по факту своего места рождения.
У меня упала челюсть. Дебильная юридическая норма, в самом деле. Виновность по факту рождения!
– А зачем вам тогда суд? Если я априори виновен?
– Для выбора типа наказания. Вы принесли в нашу страну мерзкие новшества проклятых иженеров. К тому же вас может помиловать его величество.
Я невольно бросил взгляд на Элдуриона и заметил, показав на выход из зала, туда, где был построен эшафот виселицы:
– Наказание вы вроде уже выбрали. Или вешать можно по-разному?
Судья раздраженно сделал знак рукой, словно отмечая что-то от себя, и сказал коронную фразу, слышанную мной очень часто. Оказывается, ее и тут знали:
– Вопросы, подсудимый, здесь задаем мы. Вам ответили, понимая, что вы чужак в нашем мире. Но все имеет свои пределы.
Я пожал плечами. Фиг с вами.
– Да, я признаю свою вину тогда. Я – виноват, что родился в своем мире.
Перо секретаря заскрипело в мертвой тишине зала, записывая мои слова. Председатель суда хотел в какой-то миг его остановить, но потом махнул рукой. Все это выглядело мерзко, и я понимал, почему Элдурион хмурился. Да и судьи все понимали.
– Вызывается первый свидетель…
Свидетелей я вообще не знал. Но, по всей видимости, это были разные, видевшие меня в дороге люди: от воинов, которых я обратил в бегство у озер, до крестьян, которые видели меня рассекающим на запрещенном транспорте по дороге на юг, к Желтому лесу. Ни Дины, ни Туса. Хотя что они могли сказать в мою защиту? Что я – хороший пацан? Так они это и не оспаривали.