— Нет, — улыбнулся Голованов, — испытания будете проводить в Арктике А частично в Москве Ясно?
— Задача ясна. Разрешите приступать к организации?
— Да, конечно Экипаж и ведущий инженер — от нашего института, у ведущего инженера Смолина познакомитесь с программой испытаний. А от КБ полярной авиации будут инженеры–разработчики во главе с главным конструктором Леонидом Алексеевичем Хохловым. Ясно?
Было начало марта, но весна в том году выдалась поздняя. В аэропорту Шереметьево на обочинах бетонных взлётно–посадочных полос лежало ещё до сорока сантиметров снега. Посоветовавшись с экипажем, я принял решение прямо в Шереметьеве переобуться на лыжи и взлетать с обочины Однако уже на рулежке понял, что с лыжами что–то ре так Приходилось давать моторам почти номинальный режим, но все равно самолет по глубокому снегу рулил тяжело.
Что ж, на то мы и называемся «испытатели», надо попробовать взлететь.
— Шереметьево, я борт 476 Прошу взлёт.
— Взлёт разрешаю.
Оглядевшись, последний раз даю команду бортмеханику Подколзину.
— Максимыч! Взлётный режим!
Разбег начали очень тяжело, скорость возрастала медленно, а через несколько секунд, судя по ощущениям, вообще перестала увеличиваться — установилась.
— Штурман! Скорость?
— Восемьдесят!
Бежим ещё несколько секунд. Я держу штурвал полностью «на себя», чтобы как можно раньше поднять нос, создать взлётный угол. Но скорости явно не хватает, руль высоты неэффективен.
— Штурман! Скорость?
— Восемьдесят!
Так и есть, никакого прироста Граница аэродрома уже приближается, и я убираю газ обоим двигателям Заруливаю снова на старт, размышляю, как быть.
— Как ты смотришь. Лев, — обращаюсь ко второму пилоту, — если попробовать разбег на номинале? На меньшей мощности передний лыжонок будет меньше зарываться, а когда поднимем его, дадим взлётный режим. А?
— Давай попробуем, — Пекарский соглашается явно без энтузиазма.
— А ты, Максимыч, как думаешь?
— Чего думать, согласен.
— Шереметьево, я борт 476. Прошу взлёт!
— Взлёт разрешаю.
— Максимыч, номинал!
Опять разбегаемся крайне медленно, словно нехотя.
— Скорость?
— Восемьдесят. И не растет!
Штурвал взят полностью на себя, но ни малейшего стремления поднять нос самолет не проявляет. Делать нечего, убираю газ и заруливаю на стоянку Можно считать, что часть испытаний мы уже провели. С отрицательным результатом, к сожалению.
— Что ж, братцы, снег оказался слишком глубоким для этих лыж Передний лыжонок зарывается, и сила тяги двигателей уравновешивается сопротивлением передней ноги Предельная скорость — восемьдесят километров в час, а чтобы создать взлётный угол, нам нужно не менее ста двадцати.