— Знакомое лицо. — Брук стояла рядом и беззастенчиво рассматривала Аврору, будто та была нарядной куклой, выставленной в витрине дорогого магазина, только почему-то в гробу.
— Уйди! — не скрывая раздражения, прошипел я.
Что-то недовольно пробормотав, Наблюдательница отодвинулась в сторону.
Ко мне приблизился Коул. Казалось, смерть Авроры унесла несколько лет его жизни. Мужчина был бледен, на лице застыла маска скорби, а виски посеребрила седина. Я попытался выдавить из себя слова соболезнования, но у меня это не получилось. Глаза Оуэна наполнились слезами.
Мужчина склонился над телом дочери и трепетно сжал ее руку.
— До сих пор не могу поверить, что это правда. Аврора умерла, а я не представляю, как жить дальше.
— Мы найдем убийцу. Обещаю. — Хотел добавить: «и вернем вашу дочь и мою невесту», но вовремя прикусил язык.
Коул достал из нагрудного кармана платок и принялся промокать им глаза. Наверное, нужно было сказать хоть что-нибудь ободряющее, попробовать его поддержать, но сейчас казалось, что любая фраза будет лишена смысла. Невозможно подобрать слова, которые могли бы выразить наши чувства.
Священник попросил всех занять места, и церемония прощания началась. Люди негромко переговаривались, бросая в мою сторону любопытные взгляды. Женщины горько вздыхали и подносили к глазам шелковые платочки. Лицемеры! Делают вид, что безмерно страдают и сочувствуют, но больше чем уверен, никому нет дела до того, что творится у меня в душе.
— И все-таки не покидает ощущение, что я ее где-то видела, — наклонившись ко мне, шепнула Алексис.
— Возможно, на каком-нибудь званом приеме или балу, — сквозь зубы процедил я. Ведь не отстанет же, пока не отвечу!
— Когда ты говорил, она приехала в Миствиль?
— Полгода назад. Аврора вернулась из пансиона, где провела последние восемь лет.
Наблюдательница нахмурилась.
— Нет, меня почти год не было в городе… — Она продолжала что-то бормотать, но доставать больше не стала.
Гости по очереди поднимались и произносили однообразные речи, смысл которых сводился к одному: им будет недоставать Авроры, они соболезнуют Коулу и все такое. Но я ничего не слышал. Ни слов безутешного отца, обращенных к дочери, ни недовольное бурчание Брук, которая все пыталась что-то вспомнить, но не могла.
Мне казалось, вот сейчас я проснусь и прогоню страшный сон, а рядом со мной будет лежать девушка с золотистыми волосами…
…По залу кружились гости в сказочном вальсе, то тут, то там слышался перезвон хрусталя.
— Девин, хочу тебе представить свою дочь, Аврору, — окликнул меня недавний знакомый Коул Оуэн.