Теперь Ахмед Базара ехал довольно медленно, но все равно из-под самого
радиатора то и дело шарахались люди, когда мы лавировали между ними и их
верблюдами.
Наконец нам пришлось двигаться «шагом», потому что стало совсем узко, и
пешеходы прижимались к самым стенам домов, чтобы пропустить нашу машину.
Единственный дорожный знак, который существует в Мукалле, извещал нас,
что скорость движения не должна превышать пятнадцать километров в час.
Надо сказать, что в транспортном отношении Мукалла тоже становится
абсолютно современным городом. За последние годы уличное движение здесь
выросло во много раз. Десять лет назад легковую машину имел только
султан. Кроме того, в городе было несколько грузовиков и джипов. Теперь
по улицам Мукаллы разъезжает не менее полусотни автомобилей.
* * *
Мне предложили обосноваться в том же самом дворце, в котором я жил
прошлый раз. Внутреннее убранство комнат почти не изменилось за эти
годы. Та же обстановка, те же краски, тот же выцветший портрет старого
султана Авадха бон-Салех бен-Галеба, который недавно умер и уступил
престол сыну Амиру Авадху; те же бедуинские ковры на полу. По этим
коврам редко ступают, и, когда мне надо было расписаться в книге для
гостей, я перелистал всего несколько страниц, чтобы найти ту, на которой
я расписывался прошлый раз.
Итак, здесь все осталось по-старому. Остался и Ниангара — слуга, который
был рабом султана…
* * *
Утром чуть свет я был на ногах. Мне хотелось поскорее спуститься на
берег, чтобы посмотреть, как маленькие рыбачьи лодки выходят в море. Это
очень узкие каноэ, такие узкие, что в них может уместиться только
человек с чрезвычайно узкими бедрами.
Шесть часов утра. Восходящее солнце лишь позолотило край облаков, когда
полсотни каноэ вышли в море. Море еще совсем черное, но скоро на его
вздыбленной зыбью поверхности возникает серебристое сияние утра.
Маленькая флотилия то исчезает между волнами, то снова взлетает на белых
гребнях. Над некоторыми лодками появляются крошечные четырехугольные
паруса размером около одного квадратного метра, но большинство рыбаков
просто гребет своими пагаями, которые напоминают большие леденцы. Через
час лодки уже возле отмелей, где можно начинать лов рыбы.
Над морем летают чайки, держась ближе к берегу. Здесь мелко, и нередко
огромные волны обрушивают каскады воды на прибрежные камни. Однако у
птиц изумительно развито чувство опасности; и если вы видите, как стая
чаек взмывает вверх, значит, следующая волна таит в себе угрозу.
Вскоре после восхода солнца обитатели окрестных оазисов начинают
стекаться в город. Это длинноволосые, длиннобородые бедуины, голые по
пояс; их тела расписаны черной или синей краской. На поясе они носят
большой нож с изогнутым лезвием, который им дороже всего на свете. Как
правило, его рукоять — подлинное произведение искусства, она украшена
жемчугом и разноцветными камнями, но теперь это грозное оружие чаще
употребляется за трапезным столом, чем в схватках с неприятелем.