— Барышня, минуточку!
Видение чуть обернулось, и Николай Петрович ощутил сладкое посасывание в подреберье.
— Потеряли, потеряли! — Он потряс перчаткой, будто погремушкой. — Какая вы, кхым… рассеянная!
Откинув голову, видение влажно блеснуло розовыми губками и белыми зубками, отчего в подреберье у Николая Петровича засосало с удвоенной силой.
— Ой, правда! Спасибо вам!
— Да, кхым… всегда рад. Вы уж, кхы… не теряйте больше… — закусив ус, он украдкой полюбовался, как девичья ручка с заметным усилием втискивается в тесное замшевое нутро. Внезапно Николай Петрович ощутил, что язык у него отнимается, а тело, наоборот, обретает неведомую доселе гибкость. Изогнувшись над замшевыми пальчиками, он сладострастно прожужжал: — Пож-ж-жалуйста…
Теплый взгляд сияющих темных глаз лег на него, подобно солнечному лучу.
— Вы меня извините, — девушка одарила его застенчивой улыбкой, — вы, наверное, спешите, а я вас отвлекаю.
— Нет, я… нет.
— Такой день чудесный.
— Да… полностью согласен.
— Может быть… если вы не спешите… пройдем вместе до прудов? Там сейчас так красиво!
— С-су-удовольствием, — просвистел Николай Петрович, не веря своей удаче. Видение тряхнуло волосами, и в глазах у него зарябило от солнечных зайчиков.
— Спасибо. Как мне к вам обращаться?
— Николай, — выдохнул он. — Просто Николай.
— Очень приятно, а я Нина.
Николай Петрович ощутил прилив небывалого вдохновения. Когда за деревьями показалась искристая гладь пруда, он попытался извлечь из памяти что-нибудь лирическое, подходящее к случаю, возможно даже с рифмой… Но мысли его раскачивались в такт метроному Ниночкиных бедер, и то, что их наполняло, приличному человеку невозможно было произнести вслух.
В темном зеркале воды огненная красота осени отражалась во всем великолепии. Солнце разбросало по ней алмазную чешую бликов.
— Как здесь хорошо, — вздохнула Ниночка. — Так тихо, так красиво.
— Прелес-стно, — просипел Николай Петрович. Его ладони плотоядными мотыльками порхали над рыжим пальто, никак не решаясь опуститься.
— Мне кажется, — произнесла девушка, — сюда должны приходить все влюбленные. Осенью в солнечный день… Вы были когда-нибудь влюблены?
— Я? — Николай Петрович сделал над собой усилие и сцепил руки на животе. — Конечно… был, да… был.
— А сюда когда-нибудь приходили с девушкой?
Николай Петрович рассеянно оглянулся, и при виде зеленой изогнутой решетки моста в голове у него что-то щелкнуло.
— Знаете, Ниночка, а ведь было дело. Да-с, помню это место… Водил сюда девушек, случалось. На этом мосту, кхым… стихи им читал.
— Да вы ловелас, оказывается! — рассмеялась Ниночка. Николай Петрович погладил пальцем усы.