- Сорок лет не знал я женщин, о путник! Я бродил по пустыням, по большим городам и малым селениям, проповедуя смирение воле Аллаха, посыпал главу пеплом и довольствовался самой малостью, которой не пожалеют для меня люди…
Не смотря на мой убогий вид, меня иногда всё же соблазняли женщины! Однажды на базаре в Бухаре (был я тогда ещё чернобородым) ко мне пристала одна молодая цыганка… Она размахивала подолом своего красного платья, танцевала передо мной и кричала мне в лицо: «Полюби меня, дервиш! Я сгораю от страсти!» Но я устоял, хотя был на волос от падения!
В Дамаске одна богатая хозяйка заманивала меня в свой дом, обещая райскую жизнь – я бежал от неё!.. Потом я уже жалел об этом…
Но прошли ещё годы, праведность свою я не нарушил, и вот… срок обета подходит к концу. Он истекает в эту полночь, о путник! На меня снизойдёт сила и могущество, и мне откроют объятья все женщины мира!
- Все женщины мира? – удивлялась Зульфия, с аппетитом поглощая похлёбку. – Неужели все?
- Не сомневайся в этом, путник! Все! – сверкнул глазами дервиш, устремляя на неё горящий взор. – И первой из них будешь ты, о женщина!
Зульфия, подносившая пиалу к губам, так и застыла.
- Я знал, кто подойдёт этой ночью к моему костру! – торжествовал дервиш. – И не ошибся! Сегодня после полуночи ты воздашь мне сторицей за все сорок лет моих мучений!
- О благороднейший из дервишей, – со слезами заговорила наконец Зульфия дрожащим голосом, – неужели ты обидишь одинокую бедную женщину, направляющую стопы свои к святым местам, вместо того, чтобы помочь ей? Разве подобает это святым дервишам? Смотри, великий Аллах, который наградил тебя проницательной силой и могуществом, может и лишит тебя их!
Дервиша смутили её слова и он призадумался…
- Нет, ты неверно поняла мои слова, женщина, – наконец сказал он. – Я, конечно, помогу тебе, и открою опасности на твоём пути, и расскажу, как дОлжно тебе будет поступать. А препятствий и опасностей, я вижу, будет у тебя предостаточно… И я подумал, – смущённо добавил он, поглаживая бороду, – что и ты будешь благодарна мне… и тоже… захочешь помочь. …Но захочешь, нет ли – это будет видно… после полуночи. А пока час не пробил, расскажи мне всё о себе. Что заставило тебя пуститься одной в столь опасный путь?
Поразмыслив, Зульфия решила довериться дервишу, и рассказать ему свою историю (за исключением, конечно, того, что считала она самым стыдным своим грехом, и замолить который собиралась в светозарной Медине). «А если он и в самом деле так проницателен и сможет мне помочь, – думала она уже без всякой боязни, – то почему бы и не отблагодарить этого доброго старика… тем, о чём он давно мечтал… и о чём столько лет мечтала я сама!» И она принялась рассказывать.