Совершенно сбитая с толку такой переменой, Сара быстро выпила остаток вина и несколько неуверенно поставила стакан. Свет канделябров покачивался у нее перед глазами.
Наконец она спросила:
— Вы знакомы с лордом Стернером?
— Я встречал его пару раз у Элмаков.
— Он искусный фехтовальщик, великолепно владеет пистолетом?
— Думаю, он хорошо владеет и тем и другим. Похоже, они ему понадобятся, если он желает защитить честь своей жены.
Сара уловила в его голосе нотку сарказма.
— Леди Мария — она… очень красивая?
— Да, и в самой волнующей манере. Меня такой тип женщин не привлекает.
Сара мельком подумала о Деборе. Нет сомнений, описывать ее в подобных выражениях никому бы и в голову не пришло.
Криспин спокойно заговорил снова:
— Почему вы задаете эти вопросы?
Дрожь пробежала по телу Сары. Криспин снова наполнил ее стакан, и она выпила, благодарная за тепло, которым согревали ее вино и огонь.
— Потому что… — Она посмотрела на хозяина дома. В его глазах все еще светилась доброта. — Криспин, если я расскажу вам, вы должны поверить, что я не предаю этим Энтони, что я не открою вам ничего такого, о чем не знала бы, как я догадываюсь, половина лондонского света.
Он ждал в молчании, пока Сара встанет и возьмет со стола письмо леди Торренс. Сейчас слова разобрать было трудно, но их смысл уже отпечатался в ее сердце, так что она могла прочесть без труда. «Говорят, лорд Стернер — рогоносец и угрожает вызвать обидчика на дуэль». Она положила письмо и сказала тихим голосом:
— Этот человек — Энтони.
Криспин не выказал ни малейшего удивления.
— Да. Я знаю.
— Вы знаете? Откуда?
— Эту интрижку обсуждали в кофейнях еще до того, как я уехал из Лондона. В тот день на Беркли-стрит, когда Бретертон помог вам спуститься с вашей кобылы и вы, судя по всему, наслаждались в его объятиях… Вы думали, меня шокировало ваше поведение, не так ли? Но нет, я просто испытывал сильнейшее искушение дать ему пощечину.
— Но почему?
— Его видели в тот самый день, поутру, покидающим дом Стернеров. А лорд Стернер был в отъезде.
— В то утро? В первый же день после нашей помолвки?
— Боюсь, что так, Сара. Я никогда не заговорил бы с вами об этом, если бы вы не дали понять, что знаете об этом. Лорд Бретертон сам рассказал вам?
— Нет. Его мать. Она назвала меня дурой, потому что я верила в искренность его чувств. В самом деле, я была очень глупа. Но, вы понимаете…
Криспин придвинул стул ближе и взял ее руку в свои:
— Расскажите мне.
Сара не знала, было ли то действие вина, а может быть, ей вдруг показалось, что он обладает той же добротой, что и его сестра, что он сдержит обещание и постарается ее понять, но она рассказала ему все, о чем хотела поведать Мэри. Она понимала, что ее речи слишком наивны. И тем не менее, в его глазах не было ни насмешки, ни презрения, которое она видела в них раньше. Его руки, сжимавшие ее пальцы, были теплыми и сильными.