– Несколько лет назад купил его за символическую сумму, – ответил он, выслушав комплимент гостя. – Пришлось полностью все переделать, чтобы справиться с сыростью. Теперь за этим следит система климат-контроля. Долго не решался повесить картины.
– Печально.
– Да. Стоит ли тратить целое состояние и не иметь возможности любоваться красотой. Основная коллекция на той стене.
– А сколько всего у вас картин? – поинтересовалась Пайпер.
– На данный момент пятнадцать. Две самые большие на хранении в Нью-Йорке. Для них здесь нет места.
Ей стало понятно почему. На задней стене располагались около дюжины полотен. Фредерик заметил акварель, на которой была изображена женщина, работающая в саду.
– Бергдал? – спросил он.
– У вас профессиональный взгляд, профессор. Купил в Нью-Йорке лет двадцать назад.
– Такие работы сейчас редко встречаются на рынке.
– Я слышал, на аукционе в следующем месяце будет выставлен его морской пейзаж. Я уже дал знать своему агенту. Прошу вас, «Анна» здесь, в столовой. Кстати, угощайтесь – чай и булочки. Я сам их пеку.
Пайпер не сдержалась и потянула Фредерика за рукав пиджака.
– Неудобно спрашивать, но сколько может стоить такая картина?
– Поверь, тебе лучше не знать.
Джон уже ждал их на пороге столовой.
– А вот и «Анна возлежащая».
– Ух ты, – только и смогла сказать Пайпер. Невозможно представить, что эта женщина и та старушка, помахавшая в камеру во время одного из разговоров с Пейшенс, один и тот же человек.
– Прекрасна, верно? – улыбнулся Джон.
– Потрясающе.
– Я влюбился сразу, как только увидел. Как удивительно художнику удалось передать, как светится ее кожа. А губы! Он поймал на полувздохе. Согласитесь, сразу понимаешь, что эта женщина только что…
– Вы правы, – сказала Пайпер. В конце концов, перед ними хозяйка ее сестры, хоть и бывшая. Некоторые фразы лучше оставить неоконченными.
Дело в том, что Джон был абсолютно точен в оценке. Картина была невероятно чувственной. И дело было не в сексуальности изображения; по крайней мере, Пайпер поразило не это, а выражение лица Анны. Она смотрела на художника с нескрываемым обожанием. Пайпер видела перед собой не лежащую на диване семнадцатилетнюю обнаженную девушку, а влюбленную женщину. Неужели это и есть причина, по которой Теодор Даченко хотел ее уничтожить?
Пайпер старалась представить, каково это – испытывать столь глубокое чувство?
– С вами все в порядке? – обратился к ней Джон.
– Да, спасибо. Я задумалась об Анне Даченко. Она будет счастлива узнать, что картина сохранилась. – Пайпер открыла сумку и достала телефон. – Вы сказали, что я могу сделать несколько фотографий.