Он не может так поступить с Пайпер. Жизнь ее и без того непростая. Какое счастье, что у него есть воспоминания, например, о дне, проведенном в аббатстве. Рядом послышалось шлепанье босоножек, и сердце забилось сильнее. Фредерик мысленно отметил, что уже безошибочно узнает звуки ее шагов. Как странно для столь непродолжительного романа.
– Знаешь, все же Париж прекрасен, – послышался ее голос. – В кафетерии в больнице выпечка лучше, чем в большинстве американских кондитерских. Я купила тебе круассан. Поставить перед тобой или…
– Лучше на столик с этой стороны.
– Ты уверен? Ты весь день ничего не ел.
– Я бы понял, если бы проголодался. – Ответ прозвучал резче, чем он хотел. Пайпер, кажется, даже не представляет, что от ее заботы ему становится хуже. – Прости, – добавил он. – Я не хотел…
– У тебя был сложный день.
– И у тебя тоже.
– Я в порядке.
– Уже поздно. Тебе надо ехать домой.
– Не так уж поздно. – Пайпер придвинула стул ближе к кровати. Металлические ножки со скрипом проехались по полу. – Когда-то доктор Дусетт тебя отпустит, и мы поедем вместе.
Мысль о том, что они теперь вместе, согревала Фредерика, но в голове опять прозвучал тревожный сигнал.
– Тебе лучше поехать сейчас. Мишель позже меня привезет.
– Что за глупости. Я уверена, ты скоро сможешь ехать.
– Пайпер, пожалуйста, уезжай.
Он отчетливо ощущал ее замешательство.
– Ты не хочешь, чтобы я была рядом?
Как раз напротив. Он больше всего на свете хотел, чтобы она осталась.
– Думаю, будет лучше, если ты поедешь домой.
– Ясно.
Несколько минут она сидела молча и смотрела в пол. Фредерик решил, что она злится. Он слышал, как она несколько раз прерывисто вдохнула, а потом положила руку ему на плечо.
– Ты не один, ты ведь знаешь?
В этом все дело. Он не один, но, если в нем осталось хоть немного совести, он должен остаться в одиночестве. Прежде всего он обязан был думать о Пайпер, он же повел себя как законченный эгоист, беспокоился лишь о собственных желаниях. Сердце сжалось от боли. Если он позволит ей остаться, то неминуемо захочет опереться на нее. А потом еще раз, и еще, еще… А потом никогда не позволит ей уйти.
– Прошу, Пайпер, уезжай. Ты не обязана быть здесь.
Преодолевая желание обнять ее, он постарался оторвать ее руку от своей. Пайпер держала удивительно крепко, словно это она нуждалась в его помощи.
– Да, конечно. Я понимаю, мы вместе совсем недавно, но я…
– Не надо. – Он боялся, что она произнесет те слова, которые он никогда не сможет забыть. От сентиментальных признаний ему будет только хуже.
Стараясь придать лицу и голосу равнодушное выражение, он произнес: