Засиделись мы до поздней ночи. Почему-то никто из нас не успел заметить, когда мы допили пятилитровую бутыль… Я лично проснулся в кровати. Глянув в окно, сообразил, что уже утро. На соседней койке в обнимку спали Бронька и Борька, слава Богу, в одежде. Во рту сушило, поэтому я встал и тяжёлым шагом спустился в кухню. На столе, подсунув под голову кирзовый сапог, храпел батюшка. Что же вчера случилось?
* * *
Утолив жажду, я попытался растолкать его.
– Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что затворяете Царство Небесное человекам, ибо сами не входите и хотящих войти не допускаете. Но сегодня уж моя Варварушка непременно со мною будет. Хоть и бедный я раб Божий, тоскою замученный, кручиною битый! – всё ещё во сне слезливо бубнил священник. – Ей Отче, вот и хищник на возглавие мое прельстился, да токмо смиренно склоняю я главу свою и на сапог и прославляю благоутробие Твое. Только ланиты что-то кирзой больно отлежал, да и уста мои взалкали исступлённо, влаги животворящей требуют, грешныя. Но как подняться мне расслабленному, коли в голове кимвалы марш выстукивают… Э-гей, виночерпий, поди ко мне!
Да, растолкать не получится. Попробуем иным способом. Отыскав в кухне ведро, я налил в него воды с крана и, не скупясь, выплеснул на голову батюшке. Тот подскочил как ошпаренный.
– А! Что?! Поди вон, химера, от меня! – взмахнул он кулаком, но я предугадал эту реакцию, поэтому уже успел отшагнуть от него.
– Отец Виталий! Как не стыдно? Виночерпия звали, а теперь дерётесь.
– Какого виночерпия? Кирилл, ты зачем меня водой облил?
Всё нормально. В себя пришёл, значит, можно спокойно присесть, а то ноги как-то слабо держат. Я протянул ему кружку с водой, сел на стул и посмотрел байкеру в мутные глаза.
– Облил, потому что тебя не добудишься, отец Виталий, а уже утро на дворе, солнышко светит, птички поют. О Варваре не забыл?
– Как можно, Кирилл? Не забыл, конечно. Спасибо, – поблагодарил он за воду и одним махом опустошил литровую кружку.
Не знаю, как я сам, зеркала под рукой не было, но священник выглядел слегка помятым и, подобно мне, ещё не совсем трезвым.
– Это что же за ехидна меня соблазнила вчера? – почёсывая затылок, задумался батюшка.
– Не одного тебя, – изрёк я. – А ехидна эта – Бронислав со своей рябиновкой.
– А где она?
– Кто? Рябиновка? Если рассудить чисто гипотетически, то думаю, что мы её выпили.
– Всю? – Виталий грустно посмотрел на пустую бутыль.
– Согласен. Похмелиться бы не мешало.
– Да упаси тебя Бог, Кирилл! – строгим выпившим взглядом прожёг меня он. – Не хватало ещё пить с утра! И думать забудь. Головная боль тебе в наставление будет, дабы умел думать прежде, чем делать. Никакого опохмела! – безоговорочно отрезал священник таким тоном, будто он сам чувствовал себя свежей лилией на летнем пруду.