«Пожуй-ка».
Опять ядрёная горечь пробрала воспалённое горло Дарёны. Так она и уснула с корешком за щекой, а на следующий день почувствовала заметное облегчение. Когда они добрались до Червеноградца, горло уже почти не беспокоило Дарёну, хотя петь она ещё не могла: выходило хрипловато, да и кашель порой схватывал. На въезде с них взяли побор: за телегу — одну серебряную белку, да за лошадь — две. (С пеших путников ничего не брали). Шесть белок составляли куну, и именно столько пришлось отдать за десять дней постоя… А ещё для лошади кормёжка, да и самим что-то есть надо! Словом, к работе следовало приступить немедленно.
Мысль о переодевании Цветанка сочла здравой, и уже к вечеру на ней была праздничная вышитая рубаха, две юбки и передник, отделанный по краям тесьмой. На вопрос Дарёны: «Где добыла?» — золотоволосая подруга подмигнула: «Одна добрая девушка подарила. А это вот — тебе».
На руки Дарёны прохладными лёгкими змейками легли три шёлковых ленточки — красная, голубая и зелёная. Подарку сопутствовал самый крепкий поцелуй и ясный, невинный взгляд, а потому Дарёна не встревожилась от слов «добрая девушка»… Это позже у Цветанки вдобавок к воровскому дару обнаружится удивительная способность всюду находить таких девушек. Подпав под её васильковоглазое очарование и проникнувшись душераздирающей историей злоключений, с каждым разом всё более превращающейся в небылицу, они будут одаривать плутовку всем, чем только можно: одеждой, едой, деньгами… А иногда и лаской. Но всё это будет потом, а сейчас главным предметом тревоги стал голос Дарёны, который следовало поберечь после болезни. Решили, что спеть попробует Цветанка.
И ведь получилось! Если разговорный голос у предприимчивой синеглазки был ломок и хрипловат, как у мальчишки-подростка, то певческий оказался на удивление звонким, сильным и заливистым, как у соловья. Она знала множество весёлых, а подчас даже похабных и неприличных песен, от которых мужчины хохотали во всё горло, а женщины краснели и прикрывались платочками. Дарёне оставалось лишь звенеть струнами, а всё остальное делала подруга. Это принесло такой успех, какого в пору своих одиночных выступлений Дарёна и не знала… Их стали звать себе на потеху и зажиточные люди; у них девушкам обламывалась щедрая плата, а часто и сытный обед. Свою первую зиму бродячие певицы пережили благодаря купеческой дочке, которой так приглянулась весёлая и заводная Цветанка, что она упросила отца позволить девушкам остаться в доме. Вдовый купец, обожавший и баловавший свою дочурку, позволил, и подруги поселились вместе со слугами на правах личных увеселительниц красавицы Милорады.