— Я тоже так думаю… — буркнул Сережка.
— Помалкивай: ты еще не научился думать… Так вот, ребята, прошу учесть: скоро на подручных будет ба-а-аль-шущий спрос. За седьмой печкой пойдет восьмая. А там, глядишь, и на Магнитке загорятся огни. Могут сказать: а ну, златоустовцы, давайте свою гвардию. Мы должны дать. Ясно? Вот и весь мой сказ.
Зот Филиппович поднялся и пошел в свою конторку, прямой и строгий.
Ребята возбужденно загудели: не каждый день приходится слышать такие новости. Многим мартеновские печи снились в заманчивых снах, особенно Саньке Брагину. Чуть ли не в первую получку он тайком от всех купил широкую войлочную шляпу и синие очки. И вот — приходит время, когда он извлечет из тайника свои доспехи.
Сережка любил быть в центре внимания. Он подсел к Саньке. Изобразив на лице задумчивость, заговорил с притворной мечтательностью:
— И подымается наш бывший бригадир кверху, откуда эти черномазые ангелы орут на шихтарей… Поставит свои руки в боки и заорет: «Эй вы, черти, чего дрыхнете?»
— Дурак ты, — спокойно сказал Санька.
— Благодарю. Еще что скажешь? Умные речи приятно слушать.
— Завидуешь, вот и плетешь всякую ерунду.
— Я? Завидую? Вы ошибаетесь, сударь.
— Перестань, говорю.
— А что — осердишься?
— Ты меня сегодня осердить не сможешь. — Санька широко улыбнулся и хлопнул приятеля по плечу. — Пойдем-ка, брат, смену принимать.
В тот же день они едва не поссорились.
Перед самым обеденным перерывом в шихтарник пришла Валя Бояршинова. Она подозвала к себе Саньку и стала ему что-то говорить, Санька утвердительно кивал головой. Сережка поглядывал на них и отметил, что Санька краснеет.
Когда Валя ушла, Сережка, скорчив равнодушную гримасу, поинтересовался:
— Если не секрет, конечно, о чем это толковал с тобой наш комсомольский бог?
— Да так, ни о чем… — равнодушно ответил Санька. — Мероприятие какое-то проводит. После работы всем велела в красный уголок идти.
— Та-ак… Это понятно. Другой вопрос: а почему ты краснел?
Санька опять покраснел и сердито буркнул:
— Не твое дело. Не суйся, куда не просят!
Но окриком от Сережки не отделаешься.
— Эге-е! — протянул он. — Да тут какая-то собака зарыта!
Перед концом смены Валя опять появилась в шихтарнике. На этот раз беседовал с ней Сережка.
— Здрасте! Вам товарища Брагина? Они заняты: объясняют одному неотесанному новичку, что такое хорошо и что такое плохо.
Валя усмехнулась:
— Пустобрех ты, Трубников.
— Да? Это вам показалось. Ну, как ваше драгоценное здоровье, как вы дышите?
— Нормально.
— Это приятно.
Подошел Брагин. Сережка, сделав вид, что не замечает его, очень любезно говорил Вале, как бы продолжая начатый разговор: