– Люди говорят, я даю тебе слишком много воли, – усмехнулся Юншань, осторожно проведя ладонью по светлым волосам жены. – Это верно. Просто я слишком сильно тебя люблю, чтобы держать в клетке наших установлений. Ты – не ханьская женщина, живущая в этой клетке от рождения до смерти. Я вижу твою душу, любимая. В ней нет места понятию «мужа нужно любить, кто бы он ни был, потому что так положено». Если ты не испытываешь настоящей любви, никакое чувство долга не заставит тебя… её изображать, даже очень искренне и талантливо. Пусть это особенность западного воспитания, но признаюсь честно, она мне нравится больше, чем наше «так полагается»… Отец женил меня по сговору, невесту я впервые увидел только на свадьбе. Ни единого дурного слова о ней сказать нельзя, она была образцовой супругой, но когда она умерла… Я не почувствовал ничего, кроме жалости к детям, которым придётся расти без матери. Тебя я выбрал сердцем. И теперь вижу разницу между «так полагается» и… чем-то настоящим, идущим от души.
– У меня было не так.
– Ты любила мужа, я знаю.
– Он получил выгодный заказ, – Яна удивилась сама себе: до сих пор воспоминания об этом чёрном эпизоде всегда сопровождались приступом душевной боли и слезами, а сейчас она говорила со спокойной грустью. – Собрал подчинённых, чтобы раздать им указания. Вот тут его и прихватило, у всех на глазах… Он умер почти мгновенно, без мучений. Но я… почувствовала себя так, будто умерла вместе с ним. Я ходила, работала, дышала только ради сына, долго ещё не жила по-настоящему… Через пару лет отпустило, но всё равно я запрещала себе думать о ком-то, кроме моего мальчика. Пока мы с тобой не встретились…
– И ты тоже выбрала меня сердцем, – Юншань завершил недоговоренную фразу. – Судьба?
– Да. Судьба.
– Значит, нам нужно быть особо благодарными ей за то, что позволила нашим путям пересечься. Мы уже дали друг другу так много…
– От меня у тебя больше неприятностей, чем хорошего, – вздохнула Яна.
– Переживу, – заверил её супруг. – Жизнь, в которой не происходит ничего неожиданного, знаешь ли, тоже надоедает.
– Потому ты согласился на переезд?
– У меня не было выбора. Мне вручили предписание и назвали день отъезда обоза. Но сказать по правде, я обрадовался… Наверное, я не самый обычный хань; мне не нравится жизнь, в которой годами ничего не меняется. Должно быть, бабушкина кровь сказывается, она была сяньби, – засмеялся мастер.
– Но нам предстоит жить среди самых обычных хань, – вдохнула жена. – Это для моего народа мнение соседей второстепенно, здесь оно очень важно, я уже поняла. Всё равно придётся носить маску.