— Блять, — Торн издал звук, похожий на рык.
Кэм стиснул зубы. Он не мог не согласиться с Торном, особенного после того,
как она начала ленивыми движениями пальцев выводить круги на своей киске.
Под воздействием прикосновений ее бедра задвигались медленно и нетерпеливо.
Голова запрокинулась назад, обнажая ее белоснежное горло. Пухлые губы
раскрылись.
Она застонала.
— Блять.
— Тихо, — Кэм еще раз напомнил Торну, замечая, что его собственный голос
стал более хриплым. Забавно, как сексуальное возбуждение меняет мужской голос.
Торн стиснул зубы, готовый выпрыгнуть из-за кустов, сорвать с себя штаны и
оттрахать ее. Подобное было не в стиле Кэма, но эта идея и ему определенно
нравилась.
Особенно, когда она снова застонала и ввела пальцы в киску. Желание видеть ее
лучше мгновенно превратилось в одержимость. Он до боли хотел ее. Насколько
влажной она была? Она брилась или использовала воск? Ее киска припухла? Ее
пальцы полностью заполнили ее жаждущее лоно? Насколько тесно она бы обхватила
его член?
— Уверен, волоски внизу у нее тоже темные, — прошептал Торн.
Обычно Кэма не волновали такие вещи, в первую очередь, он обращал внимание
на внутренний мир женщины, но сегодня что-то в нем изменилось. Он подозревал, что
слова Торна окажутся верными. Кажется, в ней не было ничего искусственного,
начиная от непринужденного чувственного движения ее бедер и заканчивая ее
естественной грудью, которая сейчас поднималась и опускалась все быстрее.
В ночной тишине раздался громкий звук ее голоса. Кэм проглотил стон и
испугался, что его член разорвет джинсы, когда она шире развела колени и подняла
бедра навстречу своим пальцам.
— Твою мать, — грубо прошептал Торн, поправляя стояк в штанах.
Если бы Кэм не был в такой же ситуации, то вид возбужденного охотника за
головами его бы позабавил. Черт, несколько минут наблюдения за ее действиями
возбудили его так, что он готов был кончить в любой момент. Он не был гребаным
подростком, но наблюдение за ней вернуло его назад во времени.
Ее дыхание стало прерывистее, движение пальцев – жестче. Кэм тяжело дышал, и
чувствовал, что вспотел, хотя на улице было всего пятнадцать градусов тепла.
— Вот так, малышка, — шѐпотом подбодрил Торн. — Трахай себя. Глубже, Да,
вот так. Боже, она сексуальная. Черт, мой член настолько тверд, что я еле
сдерживаюсь.
— Только не предлагай ей свою помощь.
Женщина подняла одну руку к затвердевшему от прохладного воздуха соску и