Принц невыразимо бесился, чувствуя запах брата в покоях кузины, на ее коже, чувствуя безмятежное сияние счастья Лейма. Последнее вгоняло Бога Войны в ярость, выросшую из недоумения и жгучей зависти. Как он смел быть так счастлив, сопляк? Спокойно счастлив! Сам Нрэн, даже пользуясь милостью Элии, страдал, бесконечно терзался ревностью и мучительными сомнениями: надолго ли он приближен к любимой, не в последний ли раз его приглашают к себе, не вышибут ли за дверь за малейший проступок, неловкое слово? А Лейм…. Его безоблачная улыбка была мрачному Богу Войны как удар серпом по яйцам. Лейм не переживал и не мучился, он наслаждался каждым мгновением рядом с любимой и самой своей любовью, не терзался и не страдал. А Нрэн бесился, бесился настолько, что готов был жестоко избить Лейма, и тогда уж действительно все — конец! Сбылись бы самые страшные кошмары принца, все рухнуло бы безвозвратно.
В очередной раз «полюбовавшись» на довольного Лейма, принц понял, ждать больше нельзя, еще немного и он не сможет держать себя в руках. Нужно срочно уходить из Лоуленда, подальше от Элии и брата. Может быть, пройдет время, и он сможет смириться с происходящим или соскучиться по кузине настолько, что уже будет на все наплевать, лишь бы позволила, лишь бы дала…. дала возможность любить себя.
Когда за Леймом закрылась дверь, Бэль подошла к Элии и, трогая мягкую ткань синих брюк кузины, задумчиво промолвила:
— Эли, знаешь, Лейм тебя так сильно любит… Он и раньше тебя любил, но теперь особенно сильно. Когда он о тебе думает или смотрит, будто солнце загорается. Он так счастлив! Я таких радостных богов раньше никогда не видела!
— Я знаю, родная. А тебе неприятны волны его чувств?
— Нет, напротив, от него очень хорошо и тепло, словно золотые лучики, не то, что от Нрэна, — выпалила Бэль все еще с детской непосредственностью и тут же прикусила болтливый язычок. Она ведь вовсе не хотела ябедничать на старшего вредного, нудного, докучливого, но все равно любимого (какой ни противный, а все-таки свой) старшего брата.
— И как же ты воспринимаешь направленные на меня эмоции Нрэна? — полюбопытствовала об особенностях эмпатического восприятия богиня.
— Они жгутся, как вьюнок серры, — поморщилась юная принцесса, вспомнив близкое знакомство с ядовитым растением, которого случайно коснулась как-то в раннем детстве, лазая по деревьям в Саду Всех Миров. Ожог вьюнка, даже смазанный целительной мазью, не сходил целую десятидневку. А уж как напугалась тогда нянюшка! Ведь обычного человека касание вьюнка убило бы на месте.