Что это?…
Вода, но твердая, как камень и прозрачная, как стекло!
Не раздумывая ни секунды больше, она бросилась к спутникам, ухватила их за рукава и поволокла за собой по невесть откуда взявшемуся спасительному мосту.
О том, что мост, невесть откуда взявшийся, в любой момент может невесть куда и подеваться, она старалась не думать.
– Саёк, беги вперед!
– Нет! Я буду…
– РАЗВЕДЧИКОМ!!! – проревела Серафима и дала ему в спину такого тычка, что тот мгновенно согласился и помчался вперед с мечом наголо очертя голову.
– Но грибы!.. Морды!.. Все осталось!..
– Быстрей, быстрей! – тащила она яростно упирающуюся Находку. – Перебирай ногами! Да брось ты свои яблоки, кому говорят!..
– Это не яблоки!..
– Тем более брось!!!
– Но обряд!..
– На том берегу проведешь!..
– На том?…
Она посмотрела себе под ноги и осознала, что стоит почти посредине реки на двух десятках метров воды, всего лишь по неизвестному капризу природы не расступающейся под ее тяжестью.
– Находка! Мы прошли!!! – оглянулся и завопил радостно Саёк. – Твои орехи помогли! Обряд получился!!!
– Но я не делала никакого… Я не успела…
У берега, по грудь в воде – традиционно жидкой, мокрой и по-осеннему холодной, измазанный в грязи, песке и иле, метался, изрыгая проклятия, сержант Щур. А на том месте, где сидел дрозд-болтун, стоял высокий тощий старик с развевающимися на ветру длинными – до песка – волосами и бородой и приветливо махал ей рукой.
До сержанта Щура скоро дошло, что его жертвы – его надежда на продвижение в прапоры или даже – тьфу, тьфу, тьфу три раза через левое плечо! – в лейтенанты – как какие-нибудь древние пророки пешком уходят от него по воде, а он остается промокший, грязный и злой на этой стороне.
Но ведь так не бывает! Так не должно быть! Солдаты его величества, верно служащие ему, должны выходить победителями изо всех – самых головоломных – ситуаций!..
Но из такой?…
Может, это магия?
Точно. Магия.
Старый пень этот… как его? Ноябрь? Февраль? Октябрь. То, что они считали суевериями отсталых народностей.
Но как?…
Его безумно рыскающий по берегу в поисках лодки или плота взгляд упал на длинного тощего старика, радостно намахивающего сбежавшей царице рукой.
Старик как старик. Один удар мечом – и все.
Но с голубой кожей и волосами?…
Октябрь.
– Эй, ты, – истекая потоками воды и ила, Щур грузно вышел на берег, где его ждала беда, и грубо схватил старика за рукав голубой рубахи. – Это ты – Октябрь?
– Ну, я, – хитро усмехаясь в голубые усы, прищурился старик. – Чего хотел?
– Это ты позволили преступникам уйти?
– Преступникам – не преступникам, не мне судить, а уйти я позволил. Моя река. Что хочу – то и делаю.