Рано утром следующего дня, позавтракав медвежьим супчиком с медвежьими отбивными и запив все медвежьим бульоном,[8] путники тронулись в дорогу.
Серафима с интересом наблюдала, как, здороваясь уважительно с ними на ходу, мимо них спешили кто на реку, кто в лес жители Черемшура. Если из дому выходил последний октябрич, он припирал поленом двери своего опустевшего жилища.
– А что, замков у вас в лавку давно не завозили? – поинтересовалась царевна после пятого полена под дверью.
– Зачем? – не поняла Находка. – Нам замков вовек не надобно. У нас без приглашения только на пожар собираются. Октябрич в чужой дом просто так не зайдет.
– А если воры?
– У нас воров не бывает, ваше… Серафима.
– Постой, Находка, – пришла в голову царевне умная мысль из области конспирологии. – Я же в мужской наряд переодетая. И значит, вы меня теперь должны не Серафимой называть, а, к примеру… Сергием. Чтоб у непосвященных глупых вопросов не возникало.
– Сергием? – наморщила лоб октябришна. – Сергий, Сергий, Сергий… Хорошо, я запомнила. А ты, Саёк?
– Само знамо, – важно кивнул свежеиспеченный оруженосец.
– Все понятно? – еще раз спросила царевна.
– Все, ваше… Сера… Сергий.
– Я так и подумала, – удовлетворенно кивнула Серафима.
– А послушай, Находка, – обратился к октябришне оруженосец, вспомнив их прерванный разговор. – Это я про воров хочу спросить. Почему это они у всех бывают, а у вас не бывают?
– Совесть не позволяет, – недоуменно, как профессор, отвечающий на вопрос для первоклассника, пояснила октябришна.
– Со-о-весть? – уважительно протянула царевна.
– Ага, – гордо подтвердила Находка. – Вы знаете, что делает октябрич, если его сосед сильно обидит?
Серафима быстро прикинула, что варианты «бьет физиономию», «поджигает дом», «травит собаку» или «травит собаками» здешним аборигенам, скорее всего, не приходят в голову и пожала плечами:
– Сдаюсь.
– Вешается у обидчика на воротах.
Царевна и Саёк запнулись друг об друга.
– Че-во?!..
– Да. Чтобы обидчику стыдно стало.
– И становится? – с восхищением и ужасом спросили оба в голос.
– Становится, – сказала, как вынесла приговор рыжеволосая девушка. – Он после этого от стыда в лес сбегает и больше не возвращается.
– Уходит в другую деревню?
– Нет. Просто не возвращается – да и все. Может, его звери задирают. Или блудни забирают. Или гондыр. Никто не знает.
– Ненормалия, – подытожила с уважением Серафима, но распространяться на предмет однокоренных слов не стала.
– А кто такой гондыр, Находка? – полюбопытствовал Саёк.
– Это хозяин леса. Медведь-человек.
– Вроде лешего? – уточнила Серафима.