— Мизинец идет после безымянного, — подсказала я, но, перехватив испепеляющий взгляд, поспешно добавила: — Однако ваша версия мне нравится больше: так свежо и нетривиально.
— Теперь видишь, что случается с недовольными и непослушными?
Я честно обдумала вопрос.
— Они превращаются в сахар?
— Они попадают сюда, — отрезал дракон.
— Но они же ненастоящие, — напомнила я.
— Это всего лишь наглядная иллюстрация. Имей в виду: это первое и последнее предупреждение.
— Но я не собираюсь вам перечить или выказывать недовольство, — заверила я. — Напротив, отныне намерена быть кроткой, покорной и во всем вас слушаться.
— Неужели? — прошелестел Кроверус.
— Да, теперь я не та Ливи, которая сбежала из дома две недели назад и доставила вам столько хлопот.
— Хлопот? — Глаза полыхнули серебром.
— Ужасных хлопот, просто невероятных. И мне бесконечно стыдно. Можете верить, можете нет, но, попав в этот замок, я изменилась, родилась заново. Осознала, проанализировала и исправилась. Сейчас вы мне все-таки не верите — я вижу это по выпяченному подбородку и скептическому оскалу, — но я докажу, что говорю правду, пусть у меня на это уйдет целая вечность!
Даже я себе поверила.
— Четыре дня.
— Что?
— У тебя нет вечности, принцесса, лишь четыре дня. — Он подался вперед и лязгнул зубами. — Так что советую начать доказывать прямо сейчас.
У меня ноги подкосились: что значит «четыре дня»? Дракон уже отвернулся и направился к лестнице. Я бросилась его догонять.
— Погодите, господин Кроверус, что вы имели в виду под четырьмя днями?
— Не думала же ты, что останешься здесь навсегда? Как ты совершенно справедливо заметила, в этом доме не чувствуется женской руки. Ее и не будет.
— Даже моей?
— Твоей особенно. Разве что отдельно от тебя.
Все эти ответы он бросал на ходу, поднимаясь наверх.
Вот тут я разозлилась. Протиснулась сбоку, обогнула его и решительно перегородила дорогу.
— Значит, вы на мне не женитесь?
Кроверус остановился, откинул голову и расхохотался. Потом резко прекратил смеяться, отодвинул меня и продолжил путь.
Вы даже не представляете, как было обидно! Нет, разумеется, я не горела желанием стать госпожой Кроверус, но неприятно, когда смеются в лицо на предложение руки и сердца.
— Значит, съедите? — допытывалась я, следуя по пятам. Предпочитаю знать правду, пусть и ужасную, чем мучиться от безвестности.
Снова молчание.
— Ответьте, прошу! Держать меня в неведении чересчур жестоко, даже для вас!
— Четыре дня, принцесса. И не советую злить меня.
— Четыре дня? Да это же целая жизнь!
— Пять минут назад ты собиралась слушаться меня целую вечность. Однако мне нравится твоя версия покорности: так свежо и нетривиально.