Йон Руллион приблизился к помосту с маской Собачника, покрытой белым полотном: старый священнослужитель помнил, как заставить паству трепетать. Высоко подняв свою ношу, он сдернул покров, и толпа ахнула, увидев блеск вороненого металла. Чешуйчатое, клыкастое обличье напоминало скорее не птицу, а дракона. Собачник города Вениса.
Весила она, как годовалый младенец. Исс, хотя уже много раз держал ее в руках, заново поразился ее тяжести и холоду. Последний собачник улетел из города пятьдесят лет назад, и никто их с тех пор не видел, кроме сумасшедших. Однако их подобия вырезаны на сводах ворот и выступах городских стен, а вздыбленный собачник изображен на печати правителя. Говорят, будто эта птица даже лося способна унести в когтях к своему горному гнезду. Думая об этом, Исс надел маску и ощутил на щеках прикосновение холодного железа, точно его заживо замуровали в склепе.
Это усилило в нем стремление жить. Стоя в маске над толпой, Исс произнес приговор:
— Маскилл Бойс, владетель Желанных Земель и Стайской переправы, ты признан виновным в государственной измене, и посему я приговариваю тебя к смерти от меча. Да помилует тебя Единый Истинный Бог.
Толпа возликовала. Священники на галерее творили знак искупления. Женщина на одном из балконов Суда Четырех упала в обморок — жена Бойса, по всей вероятности. Сам Бойс, обретя наконец достоинство, стоял молча и неподвижно. Исс ни с того ни с сего вспомнил, что у барона есть два маленьких сына. К несчастью для мальчиков, их отец не умел держать язык за зубами.
Бойс уже несколько лет, когда бывал в подпитии, толковал об убийстве правителя. Составить обвинение из его пьяной болтовни оказалось совсем не трудно. О мелочах позаботился Кайдис Зербина. Черный Дэн, иль-глэйвский арбалет, собрание в «Собачьей голове» — ничего этого на самом деле не было, и одному Богу ведомо, чей это труп болтается на виселице. Настоящее в этом деле только одно — содержательница веселого дома, а ей Кайдис нынче же вечером подсыплет яду в эль. Жаль, однако — она великолепно сыграла свою роль.
Исс не хотел больше думать об этом. У плахи появился палач, выписанный за большие деньги из Ганатты, с Дальнего Юга — с кожей черной как ночь и ручищами толще, чем ляжки многих мужчин. Прославила его, однако, не сила, а отсутствие глаз. Барбоссе Ассати не нужен колпак палача, чтобы скрыть зрелище смерти. Неведомые боги Дальнего Юга позаботились об этом заранее и привели его на свет с пустыми глазницами. Хотел бы Исс знать, о чем думает сейчас Марафис. Тот недавно лишился одного глаза — видя пустые ямины на жутком лице Барбоссы, он должен еще больше ценить свое единственное око.