Каждый последующий шаг был очень сложным. Например, когда я старался научить его рукопожатиям, он первое время совал мне не руку, а какую-то «разваренную рыбу», либо его рукопожатие было слишком крепким. Поскольку он не умел хорошо понимать невербальные сигналы, он часто не сознавал, что ранит чувства человека, ставит его в тупик или выглядит со стороны пугающе странным. Он казался очень приятным молодым человеком, например, когда он приходил, то всегда приветствовал секретарей и пытался вовлечь их в беседу. Но что-то в этом взаимодействии отсутствовало, часто его слова и тон его голоса были странными, и он не замечал неловкого молчания. Однажды его спросили, где он живет, и он ответил: «Я только что переехал», — и на этом замолчал. По его тону и краткому ответу человек вычислил, что Коннор не хочет говорить. Он казался грубым или странным; не понимая, что, если он хочет, чтобы собеседник чувствовал себя свободно, нужно давать больше информации. Беседа имеет свой ритм, но он еще не знал, как его устанавливать.
Еще одно. Я пытался адресоваться к его чувству стиля, так как эта проблема была еще одной причиной отсутствия контакта со сверстниками. Стиль — это отчасти отражение социальных навыков; чтобы быть модным, вы должны наблюдать за другими людьми и читать «намеки» о том, что сейчас модно, а что вышло из моды, и затем думать, как применить модную вещь к себе, чтобы она подходила именно вам. Сигналы могут быть еле уловимыми, и выбор человека, если он хочет быть успешным, должен отражать как его индивидуальность, так и известное подчинение современным общим правилам. Среди подростков игнорирование подобных «сигналов» может привести просто к катастрофе — а Коннор не понимал намеков моды.
Например, он носил рубашку, застегнутую до шеи. Однажды я предложил ему расстегнуть одну пуговицу. Он посмотрел на меня как на сумасшедшего и спросил, что я имею в виду. Я ответил, что просто не всегда нужно застегивать верхнюю пуговицу.
— Но ведь здесь есть пуговица, — сказал он, не понимая, в чем дело.
Я взял ножницы и срезал эту пуговицу. Джейн была недовольна, позвонила мне и спросила, с каких это пор ножницы стали нормальным терапевтическим вмешательством. Но поскольку состояние Коннора продолжало улучшаться, Джейн успокоилась. Коннор даже подружился с одним мальчиком, участвовавшим в нашей лечебной программе, это был подросток, который также пережил заброшенность, и уровень эмоционального развития у него был примерно такой же, как у Коннора. Они вместе ходили на занятия в музыкальный класс. Когда этот приятель Коннора стал переживать, что не попадает в ритм, Коннор рассказал ему, что с ним было то же самое, и помог мальчику справиться с проблемой. Больше всего их связывала игра в карточки «Покемон». В то время она была очень популярна у школьников младшего возраста, а уровень эмоционального развития у этих мальчиков был именно таков, хотя они уже были старшеклассниками. Они пытались разделить свое увлечение со сверстниками, но другие подростки только смеялись над ними.