Вовка вытащил свою винтовку. Немного подумал, нагнулся и вытянул подсумок с патронами.
— И это берите. Без патронов не стрельнешь.
— Еще есть? — спросил раненый.
— У него тоже патроны. — Вовка кивнул на Саньку.
Санька отдал свою сумку и облегченно вздохнул.
— Все? — спросил человек со шрамом.
— Все, — ответил Вовка.
— А это что?
Вовка оглянулся. Из копны выглядывал конец ремня.
— Ремень, — как можно равнодушнее сказал Вовка.
— Вот что, сорванцы! — человек со шрамом погрозил пальцем. — Разоружайтесь до конца.
К ремню были прикреплены кобура с браунингом и немецкий тесак. Расставаться с ним Вовке не хотелось. Он сел, закрывая торчащий из стога ремень.
— Больше ничего не получите. — Вовка хмуро посмотрел на них. — Свои винтовки небось побросали, а теперь у детей отбираете.
Раненый отвел взгляд, а второй вспыхнул и больно потянул Вовку за руку.
— А ну, вставай! И поговори у меня еще!
Вовка стиснул зубы, чтобы не заплакать. Но он все же заплакал, не от боли, а от обиды, когда увидел, как человек со шрамом вытащил из стога ремень, а вместе с ним браунинг, тесак с ножнами и кожаный планшет с картой и компасом.
— Ты посмотри, Григорий, тут полная экипировка! — обрадовался он.
Василий, так звали того, со шрамом, торопливо раскрыл планшет и, увидев карту и компас, как–то сразу подобрел.
— Вот, Григорий, чего нам не хватало! Теперь мы спасены. Карта — это, дружище, жизнь!
Забыв о существовании ребят, молча сидевших у стога, они развернули карту и стали изучать ее.
— Как ваша деревня называется? — спросил ребят Григорий.
— Не знаем!
— Хватит дурачиться. Отвечайте, когда спрашивают!
— Мы не дурачимся, — буркнул Вовка, — просто не знаем — и все тут.
Василий посмотрел на Вовку, потом на Саньку прищуренным понимающим взглядом, усмехнулся.
— Ну как хотите, голубчики. Мы не собираемся идти в вашу деревню и сообщать родителям. Они и без нас разыщут вас и зададут порку. — Он закрыл планшет и повесил его себе на плечо. — А только насчет детского дома больше никому не врите. Одежда на вас не детдомовская, там такую не носили, это раз. И стригли там всех под нулевку, наголо, это два. А в-третьих, я сам работал, к вашему сведению, в этом самом детдоме имени Максима Горького и оттуда в позапрошлую осень пошел служить в армию, а вас там и не видел.
Вовка и Санька слушали понурив головы. Щеки и уши их пылали.
— А за оружие спасибо. Теперь мы наверняка пробьемся к своим, — неожиданно мягко закончил Василий.
— Молодцы, хлопцы! — добавил раненый. — Выручили нас!
— Что ж, пожалуйста, — грустно сказал Санька.
Вовка вытер кулаком слезы.