– Камилла, успокойтесь! Отказ трех банков вовсе не означает, что все потеряно! Один банк, два банка, десять… Нельзя терять надежду, вы должны проявить упорство. Если в трех не повезло, нужно обратиться в другие!
– Легко говорить «проявить упорство»! Вы мне столько раз уже об этом говорили. Но ведь не вам приходится каждый день читать в глазах близких беспокойство и разочарование.
– «В противоборстве со скалой ручей всегда побеждает, если не силой, то упорством». Американский писатель Джексон Браун…
– Я больше не в состоянии слушать ваши бесконечные цитаты! Вряд ли они мне помогут взять ссуду в банке!
– Может быть, вы и правы. Но ваше состояние также ничего, кроме вреда, вам не принесет. Который час?
– Четверть седьмого. А что?
– Прекрасно, у нас есть еще время…
– Время для чего, Клод? – задала я вопрос, возмутившись его очередной мистификацией.
– Сейчас увидите! Пойдемте!
– Но…
У меня не было сил сопротивляться Клод взял меня под руку, и мы чуть ли не бегом спустились по лестнице. Его авторитарный тон исключал любую возможность обсуждения.
Кроме уже хорошо известной мне машины, перед офисом был припаркован скутер. Клод без лишних разговоров водрузил мне на голову шлем, в зародыше задушив робкие протесты, и мы помчались на «Ягуаре» через весь Париж. Я обхватила его за талию, одновременно ощущая страх и опьянение. Мы летели вдоль улиц, мелькали размытые скоростью лица прохожих, сигналили машины, проносилась золоченая лепнина монументов, завораживала тусклая гладь Сены, на ее живописных берегах позировали японские новобрачные, запечатлевая на века главный момент жизни, подпольные торговцы украдкой предлагали товар, беспечные туристы и зеваки глазели по сторонам, парижане спешили по делам… От этого коловращения у меня голова шла кругом.
Конец моим праздным наблюдениям положила внезапная остановка скутера, который Клод припарковал на тротуаре.
Передо мной возвышалось серое каменное здание: храм Святого Юлиана Бедного.
– Мы как раз вовремя, – заявил Клод, довольный тем, что совершил надо мной пусть и небольшое, но все же насилие.
– Клод, честно говоря, я не в том настроении…
Но он, не дав мне докончить фразу, чуть ли не силой втолкнул в церковь, где в третьем ряду для нас нашлось два свободных места.
– Тихо! Теперь молчите и слушайте!
Я собралась было протестовать, но тут на небольшом возвышении появилась женщина в концертном платье в сопровождении мужчины в темном костюме, который чинно уселся за фортепиано.
Две первые арии немного успокоили взвинченные нервы. Густой звук в невидимом потоке устремлялся ввысь, лаская слух и баюкая душу.