– Дорогой Эдмунд! У вас так много клиентов, что Веббер, который прибирается в кают-компании, стал вашим личным привратником!
– Что поделать? Все это зашло слишком далеко и уже мне надоело.
– Вы теперь самый известный человек на корабле.
– Если бы потребовалось убедить меня в непостоянстве простолюдина…
– Говорите проще – в расчете на нас, простых людей.
– Чарльз, хватит уже скромности. Я еще увижу вас адмиралом.
– Я прикажу объявить по кораблю, что дозволяется приносить мистеру Тальботу бумаги, но только во время первой полувахты. Через день-два желающие переведутся.
Он ушел готовить «найтов».
По два часа в сутки я проводил, словно Матфей, за сбором пошлины. Я всерьез думаю, что какое-то время – недолго, пока я его не отчитал, – Веббер взимал мзду с желающих ко мне попасть! Подобно призраку Колли, дух мистера Джонса витал по кораблю. Большинство посетителей моих были бесхитростные души: одни хихикали, намереваясь принять участие в розыгрыше мистера Джонса, а другие оставались печальными и серьезными. Белая черта, проведенная по палубе у грот-мачты, теперь, казалось, стерлась. Я принял это за знак, за символ нашего теперешнего положения! Но дальше – больше. Достаточно сказать, что просители были многочисленны и разнообразны. Приходил ко мне и бедный переселенец, сжимающий в одной руке шляпу, в другой – бумагу, и матрос, который с ухмылкой совал мне клочок своей косицы, в надежде что «уж вы-то, сэр, заставите мошенника попотеть». Скоро анкерок превратился в подобие корытца с отрубями, куда на Рождество прячут подарки для детей. Видит Бог, мы отыскивали развлечения везде, где только можно.
Должен сказать, что среди прочих вольностей – абсурдного порождения грозящей нам опасности – завелась манера повторять различные остроты. Как-то раз вахтенные матросы, когда кто-то из младших офицеров приказал им выбрать трос или что-то вроде того, все как один ответили: «Есть, сэр. Мы ведь тоже со странностями!» Был даже и такой случай… Впрочем, тут я вынужден просить дам, коих языком является поэзия, а проза для них ничего не значит… Умоляю вас, пропустите последующие строки!
Ко мне шумно приблизился юный мистер Тейлор в более чем приподнятом настроении. Он никак не мог успокоиться – пока я не встряхнул его. Хорошо зная характер мистера Тейлора, я приготовился выслушать жуткое повествование о постигших кого-то несчастьях, почитаемое рассказчиком верхом комического, – но нет! Когда я наконец его успокоил – он пришел в себя после того, как я его потряс, – то потребовал, чтоб он сразу сообщил мне дурные вести.